в крайности этики,
Толстой:
…я прошу <…> помнить что то, что отталкивает <…>, и то, что представляется <…> суеверием, не есть учение Христа; что Христос не может быть повинным в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство…
Рильке:
Религия – это нечто бесконечно простое, бесхитростное. Это не знание, не содержание чувства (ибо всё это заложено с самого начала, когда человек только вступает в отношения с жизнью), это не долг и не самоотвержение, это и не запреты: но в в бескрайнем пространстве вселенной это направленность сердца.
Толстой:
[С недавних пор] я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, – я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. <…>
Рильке:
Какой бы путь ни избрал человек, он может сбиваться с него то вправо, то влево, спотыкаться и падать, и вновь подыматься; он может поступать дурно с одними и страдать от несправедливости других; здесь с ним жестоко обошлись, а там он сам затаил в себе злобу, стал жестоким и несправедливым – всё это переходит в великие религии, сохраняя и обогащая Бога, который является их центром.
Толстой:
Я находился в положении человека, который бы получил мешок вонючей грязи и только после долгой борьбы и труда нашел бы, что в этом мешке, заваленные грязью, действительно лежат бесценные жемчужины; понял бы, что он не виноват в своем отвращении к вонючей грязи и не только виноваты, но достойны любви и уважения те люди, которые собрали и хранили этот жемчуг вместе с грязью.
Рильке:
И даже человек, живущий на самой периферии этого круга, причастен этому могущественному центру, несмотря на то, что он лишь однажды, возможно, в момент смерти, повернулся к нему лицом.
Толстой:
Я не знал света, думал, что нет света истины в жизни; но, убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать его источник и нашел его в Евангелии, несмотря на ложное толкование церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле жизни…
Рильке:
…изначально познанный Бог не делает различий между добром и злом по отношению к людям, а действует ради себя самого, страстно озабоченный только тем, чтобы они были рядом с ним, держались за него и принадлежали ему, и ничем другим!
Толстой:
…пророк Исаия сказал <…>:
Дом Бога не храм в Иерусалиме, – а весь мир людей Божиих.
Хранить себя от идолов веры
Рассуждения Льва Толстого с комментариями Р. М. Рильке (выдержки из письма Александру Бенуа, 28 июля 1901 г.)
Толстой:
Сущность обмана веры состоит в том, что умышленно смешиваются и подставляются одно под другое понятия веры и доверия: утверждается, что без веры человек не может жить и мыслить, что совершенно справедливо, и на место понятия веры, т. е. признания того, что существует то, что сознается, но не может быть определено разумом, как бог, душа, добро, – подставляется понятие доверия в то, что существует бог, именно такой-то, в трех лицах, тогда-то сотворивший мир, и то-то открывший людям, именно там-то, и тогда-то и через таких-то пророков.
Рильке:
Я не обладаю какой-либо философской подготовкой или опытом, а потому на протяжении всей своей жизни с какой бы философией мне ни приходилось сталкиваться, я всегда относился к ней, как к поэзии, предъявляя к ней максимальные эстетические требования и проявляя недостаточную приверженность и добросовестность. Поэтому, мне доступна лишь одна сторона трудов большинства философов, и я признаю себя совершенно неспособным охватить целиком какую-либо систему и сопоставить ее с другой.