«Нет, ― возмутился я. ― Меня зовут Дмитрий Сергеевич». Но парень так и не понял этого, по-прежнему считая меня дедом Морозом.

Сон на свежем воздухе немного освежил меня и взбодрил. Я достал из кармана бумажку с адресами. Оставалось еще пять адресов. И я быстро помчался по указанным квартирам.

Я жаждал веселья, песен, танцев. Такая жизнь влекла меня своей новизной и свежестью. И самое главное, что я чувствовал себя просто человеком. Не мужем, не отцом, а просто человеком. Но не во всех квартирах под Новый год царило веселье. В одной из них меня встретила гробовая тишина, да такая, что я испугался. В Новый год и такая тишина! Никакого счастья, никакого веселья. В глубине комнаты, в полумраке, в инвалидном кресле сидел мальчик и подозрительно наблюдал за мной из этого сумрака. Он даже не улыбнулся моим остротам и шуткам, хотя я лез из кожи, чтобы ему понравиться. Но у меня даже не было подарков, которые я мог бы ему вручить.

― Тебе не понравилось? ― спросил я у этого грустного мальчика.

― Нет, ―ответил он, глядя мне в глаза.

А его мать, еще молодая, красивая женщина, протягивала мне деньги. Но не ради денег я веселил его. Это было делом моей чести. И тогда я рассказал ему сказку, которую в далеком детстве, рассказывал мне мой отец. И глаза мальчика повеселели, и будто оттаяв, стали теплыми и добрыми.

― Извини, друг, подарков я тебе не принес, ― честно признался я. ― Я потерял их.

Но мальчику уже не нужны были подарки. И я сделал для себя вывод, что дети очень остро чувствуют фальшь в словах взрослых, но также чувствуют и искренность. Да, я не получил здесь праздничной стопки, но зато выполнил Сказочную миссию деда Мороза ― приносить счастье людям.

Новогодняя ночь подходила к концу, и я решил, что работу свою я выполнил довольно неплохо. Оставался последний адрес, но я еще не знал, какие ожидают меня здесь приключения. Меня встретили молодая женщина и сорванец наподобие «вождя краснокожих» из рассказов О» Генри. И я подумал: «А успею ли я добежать до канадской границы?»

Первым делом, спросив, настоящая ли у меня борода, сорванец дернул за нее и оторвал. Хорошо, что она оказалась всего лишь куском ваты! А затем, когда я о чем-то разговаривал с его мамой, он поджег мою шубу, которая задымилась. И этому проказнику было очень весело, когда его молодая и красивая мама, спасая меня, вылила на меня целое ведро холодной воды.

Сорванец, повалившись на пол и держась, за живот, хохотал до слез. Но мне было не до смеха. Я стоял посреди комнаты в сырых одеждах, что само по себе было не очень приятно. А когда я подумал, что в таком виде мне придется идти на двадцатиградусный мороз и превращаться в сосульку, настроение у меня не улучшилось. И тогда молодая мамаша, видя мое жалкое, плачевное положение, предложила мне просушиться. Я был благодарен ей за это предложение и думал, что на этом мои неприятности закончились. Но я ошибся. Только я снял одежду, чтобы ее просушить, и остался посреди комнаты в трусах и майке, раздался громкий стук в дверь. Я услышал хриплый и пьяный голос и приготовился к худшему.

― Кто у тебя?

― У меня?.. ― удивилась хозяйка, не решаясь открывать дверь.

― У тебя, у тебя!

― К нам пришел дед Мороз, ― сказал за нее сорванец, ― можешь посмотреть: он в трусах и майке стоит в комнате.

― Но как же я посмотрю, сынок, если твоя мама меня не пускает.

И тогда сынок, достойный своего папы, впустил этого духа мщения.

Сразу же раздался звук пощечины. Это досталось маме. Я стал собирать свои сырые одежды и готов был прыгнуть в окно. Но не рискнул. Это был девятый этаж. И еще неизвестно было, что лучше: переломать себе ноги и руки или предстать перед разъяренным мужем? И то, и другое было неприятно. Но было еще неизвестно, какое из двух зол было меньшее.