– Ты чего, Витёк, ― спросил Славик, обиженно глядя на напарника. ― Я бы раздавил этого слизняка.

– Важа сказал, чтобы мы его охраняли, но не говорил, чтобы трогали, ― спокойно ответил Витёк. ― Успокойся, Славик.

Борец поднялся, угрюмо посмотрел на Трубникова выпученными глазами и уселся на стул, жалобно скрипнувший под его весом. Трубников снова углубился в чтение. Он не замечал, как пролетало время, и когда он закончил читать, за стенами его тюрьмы наступило утро. Славик спал, а Витёк, положив голову на стол, внимательно наблюдал за писателем своими глазами-бусинками.

– А писать трудно? ― задал он неожиданный вопрос, обращаясь к Трубникову.

– Как тебе сказать, ― произнес Алексей Николаевич, уловив уважение в голосе одного из своих сторожей. ― Не очень просто. Но еще труднее оценить результат своего труда.

– Кофе хотите? ― предложил Витёк, насыпая ложку растворимого кофе в чашку и заливая его крутым кипятком.

– Не откажусь, ― ответил Трубников.

Витек подошел к писателю и аккуратно поставил перед ним чашку с кофе. Трубников сделал несколько глотков и почувствовал прилив бодрости.

– Спасибо, ― добавил он.

Витек редко слышал такие слова в свой адрес и понятия не имел, как к этому относиться, поэтому молча отвернулся. Он хотел включить телевизор, но почему-то передумал и снова обратился к писателю.

– Расскажите что-нибудь, ― попросил он.

Трубников растерялся.

– А что рассказать-то?

Витек в упор посмотрел на него. Алексею Николаевичу стало не по себе. На него смотрели глаза убийцы: черные, бездонные, пугающие. Но было в них что-то еще. Может быть, остатки человечности и веры?

– Я читал ваши детективы, ― признался Витек. ― Ничего. Толково написано. Особенно понравилось про бандита по кличке Ягуар. Конечно, все это неправда, но занятно.

– А что теперь рассказать? ― спросил Трубников.

– Что-нибудь смешное, ― попросил Витек, ― а то от этой чернухи, что в книгах, что в фильмах, что в жизни, уже глаза на лоб лезут.

Трубников некоторое время молчал, а затем начал свой рассказ про новогоднее приключение деда Мороза. В это время проснулся Славик и уставился на писателя своими, еще сонными глазами.

– Я же сказал тебе ― пиши, ― пробормотал он, поглядывая на своего напарника, которого, несмотря на его малый рост и вес, боялся и уважал.

– Успокойся, Славик, ― осадил «быка» каратист. ― Пусть человек нам что-нибудь расскажет.

– Пусть, пусть, ― неохотно согласился борец. ― Только была бы моя воля, я таких слизняков, как он, по стенке размазывал.

Трубников не обратил внимание или сделал вид, что не обратил внимание на эти слова. Славик был просто дураком. Его больше интересовал Витек. Была в нем какая-то загадка. Он был грешным человеком, преступником, возможно даже, безжалостным убийцей, но у него еще оставался путь к раскаянию. Что-то в его душе оставалось светлое, как маленький огонек в темноте, который то появлялся, то исчезал. И решил тогда Трубников, чтобы рассеять мрак, обитающий в душах бандитов, рассказать им смешную историю про новогодние похождения деда Мороза, сочиненную в годы своей юности.

Под Новый год, как я убедился, случается всякое, но этот случай, который произошел в дни моей молодости, запомнился мне надолго.

Началось все с того, что моему другу, Генке, необходимо было попасть на новогодние праздники к брату. Но так как он работал в фирме, которая специализировалась на проведении праздников, то в новогоднюю пору Генка играл деда Мороза, и без посторонней помощи от всех заказов никак не отвертелся бы.

― Выручай, друг, ― говорил он мне, чуть ли не со слезами на глазах.