– Нет, нет, что вы, ― неожиданно для самого себя стал защищать бандитов Трубников. ― Они очень милые ребята.

Важа прищурился.

– Милые, говоришь? На счету у Славика пять загубленных душ, а Витек завалил восьмерых.

Трубников посмотрел на своих охранников так, словно их впервые видел. Эти люди могли убить и его, если это им прикажет шеф. Но смогут ли? Смогут!

– Уважаемый товарищ… Тьфу ты! Господин Важа, ― обратился к главарю банды Трубников. ― Я хотел бы поговорить со своими женой и дочерью.

Важа улыбнулся, обнажая ряд золотых зубов.

– Нет ничего проще, дорогой.

Важа протянул Алексею Николаевичу сотовый телефон. Трубников дрожащей рукой набрал номер.

Трубку сняла дочь.

– Это ты, папа?

Трубников, услышав ее голос, едва не прослезился.

– Это я. Как вы там? Никто не болеет? Как я? Нормально. Нет, в милицию не звоните. Закончу кое-какую работу и вернусь. Недели через три. Может, и раньше. Не волнуйтесь. До свидания.

Трубников протянул телефон бандиту.

– Все в порядке, дорогой? ― осведомился Важа.

– Скучают, ― отозвался Алексей Николаевич. ― Только вы меня не убивайте.

Лицо Важи стало мрачным, как грозовая туча.

– Зачем? Ты сделаешь свою работу, я тебя отпускаю и награждаю.

И грузин сделал красноречивый жест рукой, словно отпускал его на все четыре стороны.

– А то я боялся… ― начал писатель.

– Ничего не бойся. Делай, как я тебе велю и скоро увидишься с родными, ― успокоил Трубникова грузин, ― а затем поедете в Турцию или Португалию. Солнце, море, песок, шампанское. Может, там вы напишите свой очередной, лучший детектив.

Трубникову было сейчас не до курорта. Ему необходимо было выбраться из этой переделки живым и невредимым. Пока он работал над мемуарами босса, он был ему нужен. Но как только он закончит труд, его жизнь не будет стоить и копейки. Разве можно доверять убийцам и бандитам? Обманут.

– Ну, не буду вам мешать, ― произнес Важа, хлопая писателя по плечу, ― работайте. На следующей неделе забегу.

Грузин поднялся, красноречиво посмотрел на Славика и Витька, и быстро поднявшись по ступеням, очутился в мире свободы, неба и солнца.

И опять Трубников остался наедине с убийцами. Общение с ними тяготило его. Но в то же время, он понимал, что перед ним люди несчастные, запутавшиеся, не верящие ни во что, но ищущие свою правду.

Дни проходили за днями в кропотливой работе. Работая над мемуарами, Трубников учитывая все факты жизни мафиози, пытался воссоздать правдивую историю его жизни. На третьей неделе этой работы, Славика заменил разговорчивый Володька, молодой, словоохотливый парень, знающий немало анекдотов и смешных историй. По вечерам, когда ручка выпадала из натруженной руки Трубникова, а пишущая машинка отказывалась повиноваться, Володька развлекал писателя похабными стихами и блатными песнями. Витек, наоборот, замкнулся и ушел в себя. Говорил он мало, недоверчиво поглядывая на балагура. И как-то раз, когда Володька вышел по нужде, Витек сказал Трубникову:

– Не верь ему. Этому убрать человека ничего не стоит. У него нет никаких принципов.

Трубников хорошо запомнил его слова и вел себя с Володькой осторожно. А тот не унимался и рассказывал анекдот за анекдотом. «Как у него язык не заболит?» ― думал про себя Трубников.

– А теперь, может, вы что-нибудь расскажете?

Этими словами Володька застал Алексея Николаевича врасплох. Он не знал, что ему рассказать этим ребятам. Бандиты терпеливо ждали его рассказа. Особенно Володька. Ему так хотелось переплюнуть известного писателя, поймать его на ошибке, на оплошности, как ловит на «штампах» известный и уважаемый критик молодого и начинающего писателя. Алексей Николаевич вдруг вспомнил один из первых своих рассказов на криминальную тему. О мести, которая настигает убийцу через много лет.