Наконец, он снял с себя свое одеяние, и Елена увидела перед собой человека лет пятидесяти или чуть больше. Это было странно, тем более что минуту назад у незнакомца было лицо тридцатилетнего, а тут такие изменения. «Значит, он и лицо свое прятал под какой-то маскировкой», – подумала она, и Елене вновь стало так грустно, будто за последние три часа ее обманули десять раз подряд.

– Ну, давай знакомиться, что ли, – сказал он. – Я – Кульков Сергей Леонидович. Тебя я уже знаю, так что, представляться не нужно.

– Зачем вы меня сюда привели? – спросила Елена, прослушав его имя: ее явно заинтересовала эта странная машина, до которой нельзя было дотрагиваться. Ее рука вновь потянулась к аппарату, но Кульков ударил ее по пальцам, как только они коснулись металлической поверхности.

– Я же сказал – руками не трогать, или тебя наказать? – злобно прошипел Кульков.

Елена отдернула руку и снова его спросила:

– Зачем мы здесь?

– Чтобы тебя никто не нашел.

Елена слабо улыбнулась:

– Кому я нужна?

– Нужна, нужна – не переживай: теперь за тобой начнется настоящая охота. Да и опыты надо на ком-то ставить, тем более, что ты не одна, – с этими словами он многозначительно посмотрел на ее выпирающий живот.

Ее плечи вдруг вздрогнули.

– Какие еще опыты?

– Самые обыкновенные, как в ваших лабораториях.

– Что вы имеете в виду? – не поняла она его даже отдаленно.

– Потом все сама увидишь и поймешь, – ответил Кульков. – А сейчас мне нужно найти кое-что, зачем я сюда, собственно, и пришел.

– И что же вы будете искать?

– Пока не знаю, – ответил он.

– То есть, как это, не знаете? – Елене все меньше нравился этот разговор, да и сам Кульков, похоже, был не тем, за кого себя выдавал, когда впервые заговорил с ней в том проклятом госпитале. Да, пусть он ее и освободил, вырвав из лап докторов, но зачем привел сюда? Может, это место еще хуже того, из которого она только что сбежала?

– Не знаю, и все, – резко ответил Кульков. – И вообще, много вопросов ты задаешь – пора бы и помолчать.

Тут Елена не выдержала:

– Я и так молчала всю дорогу, пока вы, не знаю, мерцали.

– Как ты сказала?

– Я говорю, мерцали вы: то исчезали, то появлялись – что это вообще значит?

Кульков наморщил лоб и чертыхнулся. Потом, видя, как напряглась Коржикова, он, чуть смягчившись, добавил:

– Это значит, что батарейки садятся, будь они неладны. Придется искать новые, и в этом ты мне поможешь.

– Ничего не понимаю, – ответила Коржикова, – с чем я должна вам помочь?

– Да с батарейками же, дура!

– А почему вы так со мной разговариваете?

– А как с тобой еще разговаривать?

Елена побледнела: не ожидала она такого откровенного хамства. Она открыла, было, рот, чтобы ответить Кулькову в его же манере, но он, сделав рукой предупредительный жест, оглянулся на закрытую дверь. Через секунду он тихо ответил:

– Слушай, вот только не начинай – без тебя тошно. У тебя есть доступ в лаборатории, или где вы там храните разные химикаты. Вот среди них, скорее всего, и найдутся мои новые батарейки, которые ты и принесешь.

Елена обидчиво засопела:

– Никуда я не пойду – вам надо, вы и ищите, что вам нужно. А я больше не хочу попадать в лапы этих извергов!

– Это кого ты имеешь в ввиду?

– Врачей с их медсестрами, – ответила Коржикова со слезами на глазах и отвернулась.

– Понятно, – сказал Кульков, – напугали тебя эти черти в белых халатах.

– Посмотрела бы я на вас, если б оказались на моем месте!

– Нет уже, спасибо: мне и на своем неплохо. А батарейки мне все-таки нужны – без них я, как без рук.

Елена посмотрела на него внимательно:

– А зачем вам вообще этот «костюм»?

– Чтобы быть незаметным, – ответил спокойно Кульков.