Смену Маргарита провела довольно плодотворно: к ней приходил и Трясогузов, с которым она провела очередной сеанс; и Полозов заскочил с идиотским вопросом: не передумала, мол, она, уговорить Ленку сделать аборт; кто-то звонил по телефону, но она не помнила кто…

Под конец смены зашел Королев.

– Добрый вечер, – сказал он.

– Добрый, – кивнула Маргарита. – Присаживайтесь. Я вот что хотела спросить: как хорошо вы знаете Сергея, не помню, к сожалению, его фамилии, – он в вашей же слесарной мастерской работает?

– Хорошо его знаю, – ответил Королев.

– Как у него дела?

– Так же, как и у меня – паршиво, – спокойно ответил он.

– Можете поподробнее об этом рассказать?

– А чего тут рассказывать. Он, так же, как и я ходит на допросы, потому, как находится под подозрением в том же самом убийстве, в каком обвиняют и меня.

– И вы об этом так спокойно говорите?! – вскрикнула Кондрашкина, не выдержав такого наплевательского отношения к собственной судьбе, находящейся под ударом.

– А что я могу поделать? – пожал плечами Королев, – сила на их стороне, а мне, да и Сереге тоже, остается только подчиниться и продолжать ходить к дознавателю. Хорошо, что нас в камеру не сажают, а дают по-прежнему работать.

– И зарплату платят? – с недоверием в голосе спросила Маргарита.

– Ну, да – всё как положено. Меня это, поначалу, удивляло, а потом перестало: думаю, и здесь у них какой-нибудь тонкий расчет, только мне уже всё равно.

– Да, это действительно странно, – задумчиво сказала Кондрашкина. – Я вот что хотела вам сказать. Дело в том, что у вашего приятеля есть девушка, Елена Коржикова…

– Ну, да, есть какая-то девушка, только он не говорил, как ее зовут, – перебил ее Королев.

– Так вот я вам и говорю, как ее зовут! – громче сказала Кондрашкина Петровичу, будто перед ней сидел глухой.

– И что дальше? – спросил он.

– А то, что Елена беременна от этого вашего друга, понимаете?

Королев неуверенно кивнул, и тут же спросил:

– Как?

– Так! Беременна она, и ваш приятель будет папашей!

– А! И что?

– Ничего! Можете ему передать, только не при свидетелях, чтобы он вел себя аккуратно и никакой вины не признавал: думаю, дело тут вообще не в вас обоих.

– В смысле? – не понял ее Королев.

– Потом объясню, – ответила Маргарита. – А сейчас идите к себе – позже, как-нибудь пересечемся.

Королев кивнул и вышел.

Ну вот, появился повод пойти к следователю и изложить ему свою версию убийства того молодого парня.

Она даже от радости в ладоши хлопнула: ей вдруг показалось, что она решит как эту, так и другие проблемы, тяжким грузом лежавшие у нее на душе.

Вечером она зашла в столовку, как и обещала раздатчице. Та, кивнув ей еще издали, не отрываясь продолжала делать свою работу: несколько человек стояло в очереди, но работница ловко справлялась с тарелками и половником, так что через десять минут, она была готова к разговору с Маргаритой.

Как только от раздаточного стола отошел последний человек, еле-еле державший тяжелый поднос в трясущихся руках, Маргарита подошла к ней.

– Ну, что вы хотели? – спросила она.

– Мне нужно знать, кому ты тогда звонила, – сказала та.

Маргарита даже не поняла о чем речь. Раздатчица, видимо, зная заранее, какая будет реакции у Кондрашкиной, вновь повторила свою просьбу:

– Скажи, кому ты звонила?

– Зачем вам это нужно?

Та посмотрела на Кондрашкину, и, наклонившись над столом ниже, ответила:

– Ко мне приходили люди и спрашивали про тебя.

– Кто приходил? – не поняла Маргарита.

– Ну эти – из спецслужбы.

– И что они спросили?

– Кто, мол, звонил отсюда такого-то числа в такое-то время – это же как раз и был твой звонок.