Он снова сцепил руки в замок и продолжил:

– Традиции клана не более тяжёлых оков для тебя… Возможно, нам стоит искать новые пути, которые позволят оставаться верными себе и своему роду? Я готов поддержать тебя, если ты позволишь мне…

Глаза Касуми расширились, она поджала губы, как обычно, когда что-либо вызывало у неё беспокойство. Она прервала его на полуслове.

– Традиции клана и ожидания родителей занимают центральное место. Дети, вставшие на путь синоби, приносят в дом честь… – Её голос звучал тихо, когда она покорно склонила голову.

Чёрные глаза Киёши, как бездонные омуты, отражали все эмоции – от нежности к сестре до глубокой тревоги. Волосы, тёмные и густые, спадали на лоб, придавая ему слегка небрежный, но в то же время загадочный вид.

Касуми ждала ответа, но в голове у него лишь метались мысли о том, как защитить её от надвигающейся угрозы. Он молчал, не находя слов.

…Наваждение…

Темно-алые глаза распахнулись в ночи. Девушка приподнялась, чтобы сесть на постели, брови вопросительно изогнулись. Она слышала пение цикад – необычное для ночи. Это смутило её, ведь цикады обычно поют днём, в самое жаркое время, лишь иногда позволяя себе вечерние трели, чтобы скрыться от хищников.

– «Для вас ещё рано», – подумала она, поднимаясь с футона2.

Девушка направилась к раздвижной двери, ведущей в сэкитэй – маленький каменный сад. Холод ночи проник в комнату, вместе с её вздохом вырвался клубок пара.

Красивый и вдохновляющий сад в этот раз внушал беспокойство. Девушка покинула комнату, спустившись по старым деревянным ступенькам и шагнула на каменную дорожку, которая вела в глубь сада. Пение цикад всё ещё звучало в воздухе. Она бы сочла эту ночь прекрасной, если бы не одно неприятное чувство, словно за ней наблюдают.

– Холодно, – еле слышно произнесла она, обнимая плечи.

Ветер всколыхнул длинные черные волосы, белоснежную кожу покрыли мурашки. Она развернулась, собираясь вернуться в комнату, когда редкое пение стало громче. Это заставило её замереть, пристально вглядываясь во тьму.

Мышцы напряглись, готовые к бегству, учащенное сердцебиение стояло в ушах, вызывая боль в груди. Она ощущала присутствие – кто-то искусно скрывался в ночи. Ей хотелось сорваться с места и бежать, но ноги не слушались. Пение перешло в гул, нарастающий с невероятной силой. Касуми старалась закрыть уши, но шум был словно внутри. Головная боль пронзила её, заставляя осесть на землю.

Когда всё неестественно стихло, силы покинули девушку, её руки опустились, и она упала. Ещё не закрывшиеся глаза всё видели: время замерло, капля воды из бамбукового фонтанчика упала, но так и не коснулась камня, листья деревьев не колыхались, ветер больше не дул. Только тёмная, безликая фигура, выросшая из тьмы, надвигалась к ней, длинные грязные волосы тянулись следом. В мгновение существо оказалось перед девушкой, протянув к ней свои худощавые руки. Тьма заволокла собой всё. Она не могла ни двигаться, ни кричать – только сердце билось в тревоге, ожидая конца.

Очнувшись с тяжёлым вздохом, она жадно глотала воздух ртом. Неконтролируемая дрожь охватила её тело, она провела дрожащей рукой по лбу, стирая пот.

Комната девушки была безмятежна, заполненная книгами, стратегическими играми и историями о героях клана. Сухость во рту заставила её подняться, она застыла со стаканом в руках, под потоком мыслей, проносящихся в голове.

– «Что всё это значит? Должна ли я сказать отцу?» – в этот миг в голове возник образ отца, полного ожидания и надежд, и время, когда они впервые оказались здесь.

– «Это сердце клана Кагэмура, скрытое в лесу Аокигахра у подножья горы Фудзи. К ней ведут скрытые пути, о которых известно только клану, на протяжении тысячелетий магическая завеса скрывает Хигасию от посторонних глаз.»