– И как же ты определяешь этот момент? – Я в свою очередь даю понять, что не ведусь на гипноз, говорю быстро и громко.

– В каждой ситуации по-разному.

– Рассмотрим ту, где тебя тискает симпатичный паренёк, про которого минуту назад ты говорила, что неплохо бы провести с ним время. Крепко тискает, не по-приятельски. – Чтобы скрыть нервозность, мне приходится делать вид, будто нечто на дороге требует моего внимания.

– Поверь, какое бы тебе намерение ни чудилось, оно совершенно неосуществимо, – отвечает Джейн после недолгой паузы. Она явно надеялась, что я не затрону эту тему. – И если бы ты не пришёл за мной, поверь, никуда дальше его рука не проскочила бы.

– Так просто? Не будет никаких сложных спекуляций на тему величия человеческой воли и власти разума над телом? Лишь пошлое «поверь»? А если бы я не пришёл?

– Я бы нашла тебя сама.

– Ты понимаешь, о чём я. Если бы я вообще не приехал сегодня в галерею, чем бы всё закончилось?

– Я бы уехала домой на такси. Как обычно.

– И тот, кто тебя так крепко прижимал, не захотел бы присоединиться?

– Какое мне дело до его желаний? И что уж скрывать, тот, кто крепко меня «прижимал», не появился бы рядом, не будь там тебя, – как бы сдаётся Джейн. – Я же прекрасно знала, что ты придёшь, ведь мы договорились.

– И что это значит?

– Теперь ты думаешь обо мне, ты зол, и ты не воспринимаешь моё присутствие в твоей жизни как должное. Ты ревнуешь, и не такой, каким хотел бы быть. На самом деле ты собственник и единоличник.

– Каким, по-твоему, я хочу быть?

– Ты не веришь в реальную свободу. Ты считаешь это моей идеалистической фантазией. Поговорить с тобой об этом в иных обстоятельствах невозможно, и теперь я поймала тебя с поличным. Ты обычный собственник, и кто-то покусился на твою игрушку.

– О, наконец-то. Кажется, можно было найти способ проще и не подвергать себя таким «испытаниям». Хотя вроде ты не сильно страдала. – Я нарочно выбираю саркастический тон, чтобы не иметь шанса быть непонятым. – Мне тоже есть что сказать. Мне, в отличие от тебя, не нужно доказывать свою независимость. Я не буду якшаться с кем попало не потому, что жду того же от тебя, а просто не хочу этого. Не хотеть и не делать – вот в чём свобода.

– Нельзя абстрактно не желать чего-то, у всего есть причины.

– Нет, чтобы чего-то не делать, причины не нужны, оно само происходит, как данность. И данность такова, что другим женщинам нужно меня заинтересовать, а этого не происходит.

– Да, не происходит, пока… пока не произойдёт.

– Так можно сказать про что угодно на свете – этого нет, пока не появится. Могу сказать точно – чужие люди вряд ли помогут разобраться с этим. Ты же думаешь иначе.

– Что ты имеешь в виду?

– Как оказалось, тебе нужен я, чтобы утвердиться. Как минимум. Я был о тебе другого мнения.

– Но ты не чужой!

– Я другой человек, а значит, чужой.

– Факт есть факт – ты ревнуешь, а значит, не свободен.

– Да, этот твой факт – вполне естественная, физиологическая реакция, и я её не стыжусь. Я, знаешь ли, не возвожу человека в ранг божества и прекрасно понимаю, как всё работает. Но также есть ещё один факт, который ты опускаешь. – В этот момент я сосредотачиваюсь на сложном развороте, но это выглядит как многозначительная пауза, и Джейн заинтересовано поворачивается всем телом, полагая, что молчу я намеренно. Завершив манёвр, я продолжаю: – Что-то вышло из-под твоего контроля, ты перешла грань и не успела уйти с вечеринки в нужный момент. Но ты не можешь признаться, что тот парень просто обнял тебя, в том, что ты была пьяна и хотела внимания! Простые истины не для тебя.