Первый серьезный случай произошел в Инженерном отсеке. Ли, молодой техник, работал рядом с Аней Шармой, пытаясь вручную перенастроить сбойный плазменный распределитель. Он протянул руку за инструментом – стандартным нано-ключом. Внезапно он замер, его глаза расширились от ужаса.

«Аня… моя рука…» – прошептал он, и его голос звучал как сухой, старческий хрип.

Аня резко обернулась. То, что она увидела, заставило ее сердце замереть. Рука Ли – еще секунду назад молодая, гладкая – на глазах превращалась в нечто ужасное. Кожа на ней сморщивалась, покрывалась пигментными пятнами. Вены вздувались, мышцы атрофировались, оставляя лишь кости, обтянутые дряблой плотью. Это была рука столетнего старика, усохшая и слабая. Инструмент выпал из нее и со стуком упал на пол.

«Ли!» – крикнула Аня, бросаясь к нему.

Но прежде чем она успела дотронуться, произошло обратное. Кожа на руке Ли мгновенно разгладилась, пятна исчезли, мышцы наполнились силой. Рука стала выглядеть… нет, не как раньше. Она выглядела как рука мальчика лет десяти – гладкая, розовая, с тонкими, еще детскими пальцами. Линька волос на тыльной стороне руки прошла в считанные секунды.

«Что… что это было?» – выдохнул Ли, глядя на свою руку, которая теперь казалась ему чужой. Его голос вернулся к обычному тембру, но был наполнен шоком.

«Я… я не знаю», – ответила Аня, ее собственный голос дрожал. Она схватила его руку, ощупывая ее. Кожа была гладкой и теплой, как у ребенка. Но в следующее мгновение она почувствовала под пальцами знакомую текстуру кожи взрослого мужчины. И еще секунду спустя – снова что-то новое, неуловимое, будто рука на мгновение превратилась в желе или пар, прежде чем снова стать плотной.

«Капитан! Медицинский отсек!» – крикнула Аня по внутренней связи, ее голос был на грани истерики. «С Ли… что-то не так! Его рука… она стареет и молодеет на глазах!»

Пока Кенджи Танака спешил в Инженерный отсек, похожий инцидент произошел в научном отсеке. Арис Торн сидел за своей консолью, пытаясь интерпретировать совершенно бессмысленные данные темпоральных флуктуаций. Он чувствовал головокружение и тошноту, но списывал это на напряжение. Внезапно его взгляд остановился на собственном отражении в темном экране монитора.

Его лицо… оно менялось. Черты расплывались и заострялись, волосы становились то гуще и темнее, то редели и седели. Не плавно, а рывками, как будто кто-то быстро перелистывал фотографии разных лет его жизни. Но это было не просто отражение. Он чувствовал эти изменения. Ощущение растущей мудрости и усталости от прожитых лет сменялось ощущением юношеской энергии и наивности. Воспоминания…

Воспоминания нахлынули волной, но не по порядку. Детство, учеба в Академии, первая миссия, этот разговор с Капитаном десять минут назад – все смешалось в кашу. Он видел себя стоящим на мостике, слушая доклад Джакса, и в то же время ощущал прохладу пола своей детской комнаты. Он слышал голоса своих учителей и эхо слов Ани из Инженерного. Все эти «Я» из разных времен существовали одновременно в его сознании.

«Я… я вижу их», – прошептал Арис, его голос был слабым и сбитым. «Всех… всех Арисов. Они… они все здесь. Внутри меня». Он протянул руку, чтобы коснуться своего лица, но его пальцы показались ему то маленькими и пухлыми, то морщинистыми и костлявыми.

В этот момент в научный отсек вошел один из техников, чтобы спросить что-то. Он остановился у входа, его глаза расширились от ужаса. «Доктор Торн? С вами… что происходит?»

Арис посмотрел на него, и на секунду технику показалось, что он видит перед собой не Ариса, а трех разных людей, наложенных друг на друга – молодого, зрелого и старого. Их лица менялись, сливались и распадались, как рябь на воде.