Жили мы дружно, без ссор и ругани, хотя случались инциденты, в основном связанные со мной. В Ростове все друзья и знакомые, как правило, собирались у нас на праздники. Мама на кухне становилась просто волшебницей. Умела готовить так, что ее обеды и ужины запоминались на всю жизнь. Это особенно ценили друзья нашей семьи. Все умела готовить исключительно, что от нее потом моя сестра взяла – она очень хорошо готовила. А еще мама изумительно пела, любила импровизировать, проявляя не только музыкальную одаренность, но и острую наблюдательность. Музыкальные гены она унаследовала по отцовской линии: дед был регентом церковного хора, и все Безковы пели в церковном хоре.

Я хотел бы подчеркнуть, что мама прошла в жизни очень хорошую школу: она шила, великолепно готовила, могла оказать первую медицинскую помощь. При этом она никогда не работала внаем, так как отец принял принципиальное решение, определив, что ее главная цель в жизни – дом и воспитание детей [1].

Отец иногда уезжал по делам в командировки. Как-то из Астрахани он привел три или четыре баркаса арбузов для рабочих. На пристани началась суета, мешки с арбузами выгружали с баржи. Чтобы я не мешался под ногами, отец мне сделал маленькую удочку, и я пытался удить рыбу прямо с баржи. Поплавок повело, я дернул удочку и подсек леску – в руках оказалась серебристая маленькая рыбешка, первая волшебная рыба, пойманная мною в жизни! Как я радостно закричал: «Папа, папа, ты видишь!» Отец, занятый разгрузкой, то ли не слышал, то ли не обращал на меня внимания. В этот момент по барже вразвалку шел моряк, несший на плечах громадную корзину с арбузами. Я очутился прямо на его пути. Единственное, что я успел расслышать, – это фраза: «Посторонись, малыш!» Задев, он нечаянно толкнул меня, и я за борт кубарем – плюх! Камнем пошел на дно. Помню только шум в ушах и в глазах какие-то круги – маленькие, потом больше, больше, больше…

Когда открыл глаза – уже лежу на палубе, а папа смотрит на меня, бледный-бледный. Спас меня тот самый морячок. Успел он вовремя, так как течение реки в том месте было очень сильное.

Вот такое у меня было первое, после церкви, крещение водой Дона.

Папа с большим трудом устроился в Ростово-Нахичеванскую пожарную команду имени Ленина. Попал он туда по протекции своего знакомого по фамилии Баум, пожарного техника по образованию. Он еще при царе был брандмейстером^>1. В годы Гражданской войны их пути пересеклись в Крыму. Отец воевал в Северной Таврии, а Баум был главным организатором пожарной охраны на полуострове. С его именем связана замена конных обозов пожарными автомобилями в Симферополе и других городах Крыма.

Нахичеванская пожарная команда располагалась в двухэтажной каменной постройке на углу площади Толстого (бывшей Полицейской) и улицы Ереванской (2-й Соборной), в историческом центре города, рядом с красивыми особняками бывшей Нахичеванской городской управы и городской думы. У входа в пожарную часть всегда стояли дежурные машины, готовые по первому сигналу выехать на борьбу с огнем.

Если где-то случался пожар – это была настоящая сенсация. Скачут пожарные в медных касках, сзади громыхает по мостовой блестящая машина, раздается звон колокола, из окон вырывается дым. Внизу шумит толпа сбежавшихся зевак, свистят мальчишки, в окнах горящего строения мельтешат чьи-то руки, головы, плечи, а снизу из кишки – пожарного шланга – хлещет струя воды. Вот уже огонь шипит, отступая под напором воды, скручиваются шланги, выплевывая из наконечников последние короткие струйки, и через минуту машины уносятся обратно.