Но я не буду забегать вперед: все по порядку. Ведь я намерен рассказать тебе не всю историю моей жизни, а лишь зафиксировать самые ее яркие и важные моменты. Может, всего уже не помню, но расскажу то, что запомнилось больше.

Сидя в своей комнате, полной книг, портретов и фотографий близких мне людей, я мысленно возвращаюсь в те места, в которых когда-то жил: Ростов, Мариуполь, Липецк, Карелия…

Вот на этой старой, выцветшей от времени фотографии твои прабабушка и прадедушка: мои мама и папа. Рядом, в военном френче, дядя Ваня, родной брат мамы. А это я, совсем еще маленький, на игрушечной лошадке – здесь мне не больше трех лет…

С Ростова, точнее, с той его части, что раньше называлась Нахичеванью-на-Дону, мы и начнем наш разговор. Так что включай свой диктофон…

Мне хотелось бы начать нашу беседу с воспоминания, которого у меня на самом деле не было, но оно непосредственно связано со мной.

Сохранилось несколько обрывков, бессвязных картин, как короткие вспышки света в темноте. Все это отложилось в моей памяти со слов родителей.

Они прогуливались вдоль Буденновского проспекта – одной из центральных магистралей Ростова. Раньше он назывался Таганрогский проспект. Здесь проходил главный путь на Кавказ. По этой дороге в 1820 году проезжал Александр Сергеевич Пушкин во время своего «Путешествия в Арзрум». А в январе 1920 года по проспекту нескончаемой людской рекой шли полки Первой Конной армии и 8-й армии Южного фронта, освободившие город. Было это задолго до моего рождения. Естественно, я этого не могу помнить. Это я уже по рассказам взрослых знаю.

Зато смутно помню детские ощущения: я покачиваюсь в детской плетеной коляске, щурясь от жаркого южного солнца. Мои ощущения расплывчаты и беспредметны. Я не могу их превратить в какой-то осмысленный образ, но они до сих пор живут во мне.

Мама позже рассказала мне, что когда они собирались свернуть на Пушкинскую улицу, то заметили, как навстречу им от бывшей гостиницы «Палас-отель» шли двое военных. В гостинце тогда располагался штаб Северо-Кавказского военного округа. Ромбы на воротнике, знакомые всему миру пышные усы помощника главнокомандующего Красной армии по кавалерии Буденного…

Семен Михайлович! Легендарный командир Первой Конной. С ним рядом подтянутый человек в гимнастерке с аккуратной щеточкой каштановых усов – Климент Ворошилов, также легендарный герой Гражданской войны, первый красный офицер.

Буденный, улыбаясь, склонился над коляской: «О, да какой у вас бутуз!» В глазах пощипывает, я готов расплакаться от страха перед этим усатым большим лицом, но мама ободряюще смотрит на меня, и я моментально успокаиваюсь. «Подрастет – будет офицером!» – уверенно заключил Ворошилов.

Таким причудливым образом на углу Буденновского проспекта и Пушкинской и был предопределен мой дальнейший жизненный путь.

Интересно, что когда мой папа, бывший командир Рабоче-крестьянской Красной армии, лихой командир пулеметного эскадрона, пришел просить руки матери, то выглядел он вполне себе буржуазно: черный костюм-тройка, старомодный котелок, франтоватые усики под носом. Костюм дополняла трость с набалдашником. В этом, как мне кажется, угадывались привычки, усвоенные им за годы жизни в Питере, еще сословном Петербурге, где даже представители рабочего класса стремились подражать стандартам, принятым в буржуазно-чиновничьей среде.

Детские воспоминания держатся дольше других. Что удивительно, Сережа, у тебя все это еще впереди. Будешь стареть, будешь мудрее, и прошлое, которое, казалось бы, покрыто пеплом времен, вдруг станет удивительно ясным.