- Да черт вас разберешь, чертовых тиктокеров! В голове опилки и дерьмо, а потом нормальные люди из-за этого страдают!
Вахрамеева уже окончательно несло. Он был зол, расстроен, разочарован и сломлен. Но вместо того, чтобы поискать пробелы в воспитании дочери, почему-то начал обвинять в ее преступных шалостях весь мир.
- Как только у меня восстановится память, мы с вами обязательно поговорим на эти темы. Обещаю. А пока, простите, не понимаю, о чем идет речь…
Снова появился тот самый Макс Северов, к которому я привыкла: холодный, отстраненный, циничный. Смотрел свысока, говорил, как будто слова выплевывал, и каждое было наполнено ядом.
- Еще посмотрим, кто виноват. Может, ты Янку на все это и подбил! И тебе надо сажать, а не ее!
- А кто такая Яна?
- Неделю назад была твоей девушкой. Ты ее только что под венец не тащил!
Я прикрыла рукой глаза. Сюр продолжался, делая мне все больнее. Последние месяцы я не ходила в универ, перевелась на дистанционное обучение, спасибо, что деканат пошел навстречу. О том, что у Макса отношения с Яной, я даже не догадывалась - все пропустила.
- Да? А почему же тогда ко мне в больницу пришла Марина, а не Яна?
- И слава Богу, что не пошла! Еще ей не хватало навещать всякое отребье!
- Мужик, либо ты сейчас уйдешь по-хорошему, либо я тебе двину. А камеры запишут, что ты оступился на лестнице и покатился. А я тебя догонял, пытался поднять, помочь, но ты вырывался. Мне терять нечего - еще немного, и справку выпишут, с которой только лечат, а не сажают. Хочешь проверить?
Максима, очевидно, задела последняя фраза. Он не вспыхнул, а еще больше заледенел. Но от него повеяло такой приглушенной яростью, что стало очень не по себе.
- Я припомню! И когда тебя посадят, сделаю все, чтобы еще больше утопить!
У моего порога образовалось уже целое столпотворение: за спиной Максима нарисовался тот самый курьер с пиццей и сладостями.
- Уйдите, пожалуйста. Нам с вами больше не о чем говорить. - Устраивать сцену на глазах постороннего человека было бы откровенной глупостью и абсурдом. - Иначе я, действительно, вызову полицию.
- Я уйду. Уйду. Но вы еще обо всем пожалеете!
- Как скажете. До свидания!
Мы втроем - я, Максим и курьер, - проследили взглядами, как мужчина удаляется к лифту. Лучше бы он в бездну сгинул и больше никогда не появлялся.
Заказ забрала за три минуты. Макс не позволил мне заплатить, сказал, что раз пришел с пустыми руками, должен компенсировать свою глупость хотя бы так.
А я уже так устала, что спорить и что-то доказывать просто физически не могла. И его приход уже совсем не радовал.
У моего порога образовалось уже целое столпотворение: за спиной Максима нарисовался тот самый курьер с пиццей и сладостями.
- Уйдите, пожалуйста. Нам с вами больше не о чем говорить. - Устраивать сцену на глазах постороннего человека было бы откровенной глупостью и абсурдом. - Иначе я, действительно, вызову полицию.
- Я уйду. Уйду. Но вы еще обо всем пожалеете!
- Как скажете. До свидания!
Мы втроем - я, Максим и курьер, — проследили взглядами, как мужчина удаляется к лифту. Лучше бы он в бездну сгинул и больше никогда не появлялся.
Заказ забрала за три минуты. Макс не позволил мне заплатить, сказал, что раз пришел с пустыми руками, должен компенсировать свою глупость хотя бы так.
А я уже так устала, что спорить и что-то доказывать просто физически не могла. И его приход уже совсем не радовал.
- А вечер перестал быть томным, да? - Максим наблюдал, как я насыпаю заварку в чайник, выставляю на стол посуду, нарезаю пиццу и выкладываю сладости.
Наверное, надо было о чем-то разговаривать с гостем. Скорее всего, стоило как-то сгладить неприятное впечатление… Но я не могла так сразу переключиться.