Без доспехов Родомир чувствовал необыкновенную легкость, за время их похода можно было пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз ему приходилось бывать в бане. Он подошел к чану с водой, взглянул на своё отражение в водной глади. Со времени последней большой остановки его светло-русые волосы сильно отрасли и уже доставали до скул. Родомир продолжал смотреть на своё отражение, на отпечатки, оставленные войной: над его левой бровью был небольшой шрам, сами брови чуть поседели, голубые глаза были полны печали, губы, которые раньше не покидала улыбка, сейчас прибывали в состоянии, выражающем полнейшее равнодушие. Он попробовал улыбнуться себе, но вышло это натужно и нелепо. На мгновение он задумался, а в самом ли деле он улыбнулся жене, когда уходил от неё.

Но сегодня он дома. Сегодня он должен думать только о семье, наслаждаться этим моментом, ведь кто знает, это может быть последний раз, когда он их видит. Насколько бы он не был хорош в бою, вероятность получить смертельный удар всегда высока.

Он привёл себя в порядок и вернулся к жене. Она ждала его, лежа на кровати совершенно нагая. Родомир смотрел на неё, восхищаясь её красотой: длинные рыжие волосы, заплетенные в косу, эти выразительные зелёные глаза, милый носик и правильные черты лица, бархатная кожа и восхитительная фигура – эта женщина была воплощением красоты.

– Мы сына не разбудим? – спросил он.

– Я перенесла его в комнату твоей сестры, так что думаю, мы его не разбудим, – ответила она.

Родомир лёг рядом с ней на кровать, впился в её губы своими губами, оказавшись сверху, опираясь на одну руку. В ладони второй руки он нежно сжимал её грудь, его поцелуи опускались сначала на шею, плечи, затем достигли её груди. Она, обхватив его ногами, прижалась к нему бёдрами и рукой помогла войти в неё. Теперь все мысли ушли на второй план, и он полностью отдался страсти.

Глава 3

Они проснулись от детского плача, лучи солнца, освещавшие комнату, говорили о том, что рассвет наступил совсем недавно. Деяна встала с кровати, чтобы сходить за ребенком.

– Постой, сестра принесёт, – сказал Родомир, – Лада, сестрица, принеси Ярослава к нам!

– Колояр и матушка тебе, видимо, не сказали, – продолжая одеваться ответила Деяна. – Твоя сестра будто умом тронулась, она не выходит из монастыря уже как полгода. Всё молится о тебе и ухаживает за раненными и больными, которых свозят к нам в Любеч.

– А я-то вчера подумал, что спит сестра, когда заходил к ней. Не стал шуметь, а оно вон как. В монастыре значит, – он призадумался. – Тогда буду собираться. Пойду в монастырь, до построения увижусь с ней, домой позову, посидим вечером всей семьёй.

– Конечно, родной, сходи, – она улыбнулась и вышла из комнаты, – может ты её уговоришь на войну не идти.

– Что!? Совсем сестрица с ума сошла!

– Жизни спасать хочет, полезной быть.

– Да ведь это неплохо, только опасно очень, не хочу я, чтобы она там оказалась.

– Так мы все не хотим, только вот упёртая она очень – никого не слушает, – говорила Деяна уже из другой комнаты

– Посмотрим, может у меня получится её отговорить, –пробормотал Родомир себе под нос.

Закончив с одеждой, перед тем как уйти, он заглянул в комнату сестры: Деяна качала кроватку с их сыном и жестом показала Родомиру, чтобы тот не шумел, он так же жестом ответил – показал, что уходит.

Он решил выйти через трактир, чтобы встретить мать и дядю. Когда он вошёл, в трактире было достаточно тихо. Лишь за одним столом сидело трое мужчин, которые, по всей видимости, не останавливали процесс вливания алкоголя в свои животы со вчерашнего вечера. Но они уже не шумели, только, что-то невнятно бормотали друг другу, периодически чокаясь кружками.