– Я заплачу сколько скажете, – продолжил мужчина.

– Милый человек, ну причём здесь это? Я же не выгоню кого-то из этих мужчин, отважных и доблестных, – она сделала странный акцент на последних словах и как-то недовольно ухмыльнулась, затем продолжила, – лишь, потому что Вы заплатите больше. Мы здесь так дела не ведём. Найдите другое место, где сможете переночевать.

– Но ведь я тоже из числа, как Вы говорите, отважных и доблестных!

– Ну, так тем более, Вам наверняка будут рады в любом другом месте, а у нас комнат нет!

– Мам, может всё-таки найдётся место для меня?

Хозяйка, оббежав стойку, бросилась к незнакомцу, сбросила с его головы капюшон и впилась глазами в его лицо: губы её задрожали, по щекам покатились слёзы.

– Родомир! Сыночек! – и не сумев сказать ничего больше, она крепко обняла его и прижалась к его груди.

Он крепко обнял её в ответ, ощущая, как его мать плачет. Не в силах сдержать эмоции, его глаза стали влажными от слёз. Они некоторое время стояли, сжимая друг друга в объятиях.

Когда пыл чувств поутих и мать Родомира снова смогла говорить, она чуть отпрянула от него, но не убирая рук с его торса, всё ещё не веря, что перед ней он – её сын. Не отводя взгляд от его лица, она крикнула:

– Колояр! – никто не отозвался. – Колояр! – крикнула она громче.

– Сейчас спущусь! – громким басистым голосом прогремел ответ сверху.

Сквозь перекрытия послышались тяжёлые шаги, и спустя пару мгновений на лестнице, ведущей на второй этаж, показался дядя Родомира – Колояр. Это был большой мужчина – настоящий богатырь, на полторы, а то и две головы он был выше племянника. На голове его была войлочная шапка, скрывавшая густые и золотистые, средней длины волосы от висков, переходящие в пышную бороду. Прямой, острый нос, в левой ноздре которого блестело небольшое по размерам кольцо. Лицо по левому глазу, сверху вниз пересекал толстый шрам, и в глазницу был вставлен стеклянный шар черного цвета, а единственный правый глаз был карим. В отличие от матери, дядя Родомира был одет в простую крестьянскую одежду: подпоясанная рубаха и порты, заправленные в сапоги из дорогого на нём, был только золотой перстень, верх которого изображал лапу дракона, обхватившую изумруд.

Замерев на лестнице, он посмотрел на него единственным глазом, признав наконец-то своего племянника. Он стянул с головы шапку, а потом быстро зашагал к нему, выкрикивая на ходу:

– Какие твою мать люди! Живой! – Колояр рассмеялся.

Подойдя, он положил руку на плечо матери Родомира так, словно просил у неё разрешения приветствовать родственника, обратился к ней:

– Агидель…

Она посмотрела на Колояра и отошла в сторону, позволив тому, как следует поприветствовать племянника. Он схватил своей ручищей руку Родомира и крепко сжал её, свободной рукой он по-мужски его обнял.

– Живой, сучонок. Ни одной весточки за полтора года – всех нас извёл, –прошептал Колояр на ухо племеннику.

Затем чуть отстранив Родомира, он оглядел его с ног до головы и улыбнулся.

– А ты стал шире в плечах, выглядишь как мужчина, воин блядь! А то я боялся, что никогда ты не избавишься от своей бабьей фигуры! – и Колояр рассмеялся.

Родомир тоже расхохотался. Когда смех затих он посмотрел на мать, на своего дядю и в конце концов дрожащим голосом произнёс:

– Я скучал…

От нахлынувших эмоций по щекам скатились несколько слезинок, но он быстро смахнул их рукавом и ещё раз обнял своих близких, на этот раз обоих.

Закончив с приветствиями, Колояр и Родомир вышли на задний двор «Кобылы». Ливень уже утих, сильный ветер превратился в прохладное освежающее дуновение, а грозовые тучи на небе сменились почти полной луной, заливающей двор мягким светом. Здесь было тихо и можно было поговорить, не пытаясь перекричать шумящих выпивох.