Она кивнула и рванула к шаткому трапу «Фарсиса». Ториан прикрывал ее, выпустив еще одну стрелу. Инквизиторы были уже близко. Он видел их лица – холодные, безжалостные. Он узнал одного – того самого, что приходил к нему в Пепелище. «Вот, Я сделаю тебя ужасом…»

Железная рука сжимала арбалет. Надпись «Крепость моя и защита моя» жгла кожу под рукавом. Насмешка. Крепость рушилась. Защиты не было. Оставался только бой. И бегство. «Беги в горы, как птица» (Псалом 10:1, адаптировано). Но не в горы. В море.

Он выпустил последнюю стрелу, отправив ближайшего инквизитора в ногу, и рванул к трапу. Элира уже была на палубе. Капитан, ругаясь на чем свет стоит, рубил канаты топором. «Разрубил веревки» (Псалом 2:3, адаптировано).

– Отдай швартовы! – орал он матросам, которые в панике выползали из люков.

Ториан вскочил на трап, когда первый инквизитор уже достиг причала. Черный плащ развевался, в руке – короткий меч. «Меч Господа исполнится крови» (Исаия 34:6). Ториан выхватил свой собственный клинок – короткий, практичный, не паладинский, но смертоносный. Он парировал первый удар с лязгом, от которого онемела рука. Железный кулак врезал инквизитору в челюсть. Тот отлетел, падая на причал.

Второй инквизитор был уже рядом. Ториан отскочил на палубу «Фарсиса». Трап рухнул в воду. «Разрушьте лестницу их» (Псалом 58:12, адаптировано).

– Отходим! – заревел капитан. Паруса, подхваченные внезапным порывом ветра, наполнились. Старая шхуна дрогнула и медленно поползла прочь от причала.

Инквизиторы на берегу были как разъяренные осы. Один стрелял из лука, но стрелы падали в воду, не долетая. Другой, тот, что с мечом, стоял по колено в воде, сжимая кулаки и что-то крича, но слова тонули в шуме волн и ветра.

Ториан стоял у борта, тяжело дыша. Его левый кулак болел. Железная рука гудела. Элира подошла к нему, ее лицо было бледным.

– Спасибо, – прошептала она.

Ториан не ответил. Он смотрел на удаляющийся берег, на темные фигуры врагов. Они проиграли этот раунд. Но игра только начиналась. «Ибо семь раз упадет праведник, и встанет» (Притчи 24:16). А он уже не праведник. И вставать все тяжелее.

Он посмотрел на Элиру. – Ты говорила, чувствуешь что-то в воде? Камень?

Она кивнула, указывая в туман, туда, где море становилось непроницаемо черным. – Там. Глубоко. Холодный свет. Он… ждет. И… – она вдруг помертвела, – …там что-то большое. Просыпается. От крови.

Ториан посмотрел на воду у борта. Несколько капель его крови, брызнувших во время схватки, растворялись в темной воде, оставляя слабые розовые облачка. «Кровь его будет на нас» (Матфея 27:25).

Далеко внизу, в черной бездне, что-то огромное и древнее медленно открыло глаза. «Легче вытащить Левиафана удою» (Иов 40:20, адаптировано). Они уплыли от инквизиторов. Но доплывут ли они до Скрижали, прежде чем морской страж Забытых Морей решит, что настало время ужина?

«И ввергли Иону в море» (Иона 1:15). Их бегство в Фарсис только началось.

«Смотрю на землю, и вот, она разорена и пуста, – на небеса, и нет на них света. Смотрю на горы, и вот, дрожат, и все холмы колеблются. Смотрю, и вот, нет человека, и все птицы небесные разлетелись» (Иеремия 4:23-25).

Земля больше не спала. Она стонала.

В Священной Империи Люмис, в Новом Вавилоне, под золотыми куполами Дворца Патриарха, треснули витражи, изображающие триумф Сияния. Осколки разноцветного стекла, падая, резали роскошные ковры. Верховный Патриарх Илия вскочил с трона из слоновой кости, его холеное лицо исказилось не страхом, а яростью.

– Что это?! – его крик заглушил гул, идущий из-под земли. – Инквизиция бездействует?! Ищет двух бродяг, пока мир рушится?!