Последняя идея как бы фиксировала, что Дина не в порядке, поскольку она начинала чихать, как только любая кошка, включая лысую или нарисованную, появлялась в радиусе десяти метров.

– Это что?!

Когда Дина отодвинула планшет, Тан увидел лежавший под ним скетчбук и теперь пялился на страницу так, словно там был изображён он сам, обнажённым и в разрезе. На странице был всего лишь скетч той кухни из дома с горгульями с тремя детально прорисованными элементами – свечами. И силуэт старухи на заднем плане. Если подумать, он получился довольно зловещим.

– Это что? – повторил Тан севшим голосом.

– Ерунда всякая, – ответила Дина и потянула к себе скетчбук, но Тан перехватил её запястье. – Ты чего?

– Ты встретилась с ведьмой?

– С ведьмой? По-моему, это просто злобная бабулька. Я заносила ей продукты.

Тан так и сжимал её запястье. Очень вероятно, в другой обстановке Дина была бы не против, чтоб её потрогал этот картиночно-прекрасный персонаж из какой-то другой реальности, но сейчас ей это не понравилось совсем. Она не без труда выдернула руку. Тан, казалось, даже не понял, что держал её, да ещё так крепко.

– Значит, у неё горели три свечи? Что она говорила? Какая она была?

– Да что за…

– Она была нескладная, с большими ладонями, на правом запястье носила медальон с пшеничным колосом и каплей воды.

– Откуда ты знаешь?

Тан развернулся к Дине всем телом и, казалось, едва удержался, чтобы не схватить опять – за руки, за плечи, за горло, не начать трясти её, не повышать голос. Дина видела, как он буквально заставляет себя говорить спокойно и медленно, хотя ему почему-то хочется бегать кругами. Возможно, с воплями.

– Пожалуйста, воспроизведи максимально точно, что именно тебе говорила та старуха.

– Она говорила гадости, – с чувством ответила Дина, и почему-то у неё возникло дурацкое чувство, что она ябедничает. – И ещё бормотала, и ещё говорила на каком-то странном языке. И сказала, мол, ожидала кого-то другого, а я… невыросшее семечко засохшего яблока или нечто в этом роде.

У Тана был такой вид, будто перед ним на столе выплясывал невидимый динозаврик в кружевном бикини, и Тан должен был немедленно решить, что собирается делать по этому поводу. Несмотря на весь странный идиотизм ситуации, какая-то часть Дины внимательно и беззастенчиво разглядывала Тана вблизи. Он притягивал своей ненормальной безупречностью и зашитой в эту безупречность неправильностью. Не бывает у людей идеально симметричных лиц, не бывает у людей таких картинно-привлекательных черт. Так и хочется взять ластик и потереть это нереально красивое лицо, посмотреть, что скрывается под ним.

Дина тихонько взяла карандаш, перевернула страницу и начала чёркать в скетчбуке. Взгляд её быстро метался – на Тана – к столу, на Тана – к столу.

– У тебя в роду были колдуны? – очнулся он вдруг, и Дина быстро прикрыла ладонями набросок.

– Моя необычная бабушка была ведьмой. Но она потеряла силу.

– Чтоб меня ветром сдуло и в астрале перевернуло, – диковато отреагировал Тан, хлопнул ладонями по столу и в сердцах добавил: – Восемнадцать раз. И камнями придавило.

Поскольку он немного развернулся, Дина стала делать быстрый набросок его лица в полупрофиль. Тан дал ей на это целых восемь секунд, пока стоял, опершись на стол ладонями, и рассматривал какие-то картинки у себя перед глазами. Потом выпрямился и попросил:

– Никуда не уходи, пожалуйста. Ни с кем не говори. Я скоро вернусь.

Развернулся и размашисто пошагал к выходу из кухни. Потом спохватился, вернулся, достал два пирожка с вишнями из пакета «Добрая булочка» и на этот раз ушёл.