– Так, воды принес. Теперь нужно заняться дровами, но где они? – произнес я вслух.

– Дровяник пристроен к дому, – то ли услышав меня, а то ли прочитав мои мысли, ответила женщина.

Поблагодарив Ису, я приступил к восстановлению мышц рук, нанося сначала неумелые, но потом все более точные и сильные удары. Чурка за чуркой, колода за колодой разлетались под напором старого, но все еще крепкого, колуна. Я ощущал, как сила возвращалась ко мне, наполняя мышцы энергией и приятной томящейся болью.

Спустя несколько часов, около меня выросла приличная горка нарубленных дров, а со двора донеслись детские голоса. Двор ожил, одновременно с моим телом.

Переполненным энергией и оттого безумно довольным я предстал перед детьми. Борода расчесана, волосы собраны в конский хвост, морщины разгладились, а глаза горели непостижимой силой.

– Я жив! – кричал мой внутренний голос.

Сегодня дети разбрелись по двору небольшими группками. Кир о чем-то спорил с Жарной, активно жестикулируя руками. Но девочка лишь покачивала головой, всем своим видом показывая, что абсолютно не согласна с братом. Парня это явно злило. Он снова и снова начинал что-то объяснять, но результат был таким же. Потом, он зло сплюнул и присел, принявшись что-то рисовать на земле отломленной вишневой веточкой. Жарна призадумалась и, присев рядом, принялась указывать пальцем на рисунки брата, согласно кивая. Копна ее красных волос заструилась по плечам, подобно водопаду. Парочка перестала спорить, обсуждая какой-то очень важный план.

Сойка поливала цветочную клумбу. Казалось, что она разговаривает с едва раскрывшимися бутонами. Маленькая глиняная лейка аккуратно устремляла свой носик к земле, когда девочка приподнимала грунт серебристой трезубой вилкой. В гомоне детских голосов я слышал, что белокурая малышка тихонько напевает какую-то песню. Слова разобрать было очень сложно, но мотив завораживал. Незаметно я сделал несколько шагов, чтобы лучше слышать, но песенка, подобно обманчивому весеннему ветерку, вновь ускользнула от меня. Сойка же, закончив полив, принялась маленькой тряпочкой аккуратно и трепетно протирать ярко-зеленые листочки. Этот процесс походил на ежедневный ритуал, который девочка проводила с радостью и любовью.

Я огляделся, наверное, ища глазами ее – ту, которую увидел первой; ту, которая прервала наш с Исой разговор; ту, что появилась в тот самый момент, когда ее не ждали, но при этом, как раз вовремя. Она, вместе с другими детьми, играла в салки. Малыши бегали меж вишневых деревьев, чем вызывали у Кира бурю негодования, используя как бурчащее укрытие. Коко же, пряталась от заводилы на ветке самой большой вишни и хитро улыбалась.

– Мне показалось, или я в первый раз вижу, как она смеется? – странная мысль пришла ко мне в голову.

Коко была похожа на маленькую пантеру, затаившуюся меж ветвей: то ли выслеживая добычу, то ли укрываясь от еще более опасного хищника. Несмотря на свой возраст, выглядела она подтянутой и сбитой. Я мог поклясться, что вижу плотную мускулатуру, как у настоящей хищницы. С виду, девочка казалась щуплой и несуразной, но это было обманчивое впечатление.

– Да, не позавидую я тому, кого этот черноволосый ангел выберет своей целью, – я погладил свою подстриженную седую бороду.

Юго нигде не было видно – что и не удивительно. Я уже успел понять, что этот будущий морячок не любил шумной компании своих братьев и сестер, предпочитая уединение в тени столетней ивы, скрывающей его от посторонних глаз. Наверное, он продолжал работу над своим фрегатом, предаваясь фантазиям о том, как бороздит просторы великого океана.