Путники пустыни Сергей Поддубный

ЧАСТЬ 1

Вокруг простиралась пустыня. Шёл седьмой день с тех пор, как мы отправились в путь, оставив позади стены Иерусалима.

Прощаясь с братьями, я уходил туда, куда мне выпал жребий – сопровождать Учителя в Индию. Там, на Арийских землях, я должен проповедовать и воздвигнуть храм, туда принесу благую весть. Но прежде, чем начну своё одинокое скитание, нам суждено вместе пройти пустыни Аравии и царство Персов, долины Уддияны и снежные вершины Химаванта, оставаясь с ним сколько бы ни потребовалось.

Я сидел на песке, наблюдая как погонщик разводит огонь. Только что мы с ним развьючили верблюдов и обустроили лагерь. Он двигался проворно, принимал на спину груз и сверкал глазами, если я, зазевавшись, вовремя не снимал мешок. Присев рядом со мной, Али снял меч, с которым расставался лишь на время сна. В пустыне всегда было небезопасно. Он молчал. По словам Мельхиора, он был нем от рождения, мне же казалось, что по какой-то причине ему просто запрещено говорить.

Я внимательно приглядывался к этому темнолицему персу с орлиными глазами, понимая, что никакой он не погонщик. Он шёл впереди нашего каравана лишь для того, чтобы защитить в случае нападения. А его хозяин сам лучше любого ориентировался по звёздам.

О Мельхиоре я слышал разное, одни считали его последним египетским иерофантом, познавшим тайные мистерии, другие обвиняли в магии и колдовстве. А кто-то и вовсе назвал его странствующим дервишем, владеющим секретом вечной жизни. Сила его взгляда не позволяла долго смотреть в глаза, сразу хотелось отвернуться. Что ж, может и правы те, кто усмотрел в нём чародея.

Когда в пустыне нам встретились чёрные всадники, я не мог и представить, чем это закончится, и всецело уповал на Учителя. Мы стояли, окружённые разбойниками на лошадях, облачёнными в чёрные одежды.

Лица их были скрыты до самых глаз, у пояса болтались мечи. Главный из них на чёрном коне приблизился к Учителю.

– Куда идёте? – надменно осведомился всадник.

– Мы держим путь в Уддияну. – ответил Учитель.

– Уддияна? На всей земле нет такой страны.

– Кто-нибудь слышал про Уддияну? – обратился он к всадникам.

– Я проехал все края от Греции до Гандхары и могу сказать точно – Уддияны не существует! Я сам пытался найти эту страну, кода был таким же глупцом, как вы. Но если вы отдадите нам ваших верблюдов, мы позволим вам продолжить поиски.

Всадники рассмеялись…

– Зачем идёте туда? – бросил он снова.

– По воле Всевышнего! – ответил Учитель.

– На что вам такой бог, если заставил тащиться к нему через пустыню?

Все снова рассмеялись.

Али потянулся к рукояти меча, но Мельхиор остановил его знаком.

– Отец Небесный воздаёт каждому по вере его… – терпеливо продолжал Учитель.

– Что ж, если он милосерден к разбойникам вроде нас, так пусть сей же час воздаст нам по нужде! – сказав это, предводитель обернулся к своим, снискав их усмешки.

– Будь по-твоему! – вступился Мельхиор.

Что-то сверкнуло в его руке, и яркий луч озарил вечернюю пустыню, взборонив и расплавив песок перед всадником. Лошади вздыбились, кинулись врассыпную, сбросив наземь наездников.

– Колдун! Не подходите к нему! – велел предводитель, успокаивая лошадь.

– Я не причиню вам вреда, если вы уйдете. Но огненный луч сразит любого, кто встанет у нас на пути!

Всадник поднял коня на дыбы, но не посмел переступить черту расплавленного песка, оставленную Мельхиором.

– Уходим! – кликнул он своих приспешников, и те быстро исчезли вслед за ним в сумрачных барханах.

От увиденного я некоторое время стоял изумлённый, не в состоянии шевельнуться.

– Как ты это сделал? – крикнул я вслед уходящему Мельхиору.

Вместо ответа он поднял руку со сжатым в ладони блестящим металлическим цилиндром. На гладком торце его я разглядел неизвестные мне символы тонкой чеканки. Казалось, он сделан из серебристого металла, возможно даже из серебра. И тут я вдруг вспомнил, что уже видел подобный предмет.

Однажды в Александрии я посещал богатый дом коптов, и там засмотрелся на огромный папирус, который занимал почти всю стену: изображение фараона, сжимающего в обеих ладонях похожие предметы.

Я удивленно взглянул на Учителя, не понимая, как он допускает творить колдовство, но он, прочитав мои мысли, лишь улыбнулся.

– Фома, тебе не стоит плохо думать о Мельхиоре. Не колдовством испугал всадников Брат мой, а силой духа своего. Есть те, кто знают больше других о скрытых силах природы, но это не делает их чародеями.

– Это – жезл Гора, – объяснял Учитель. – Тысячекратно усиленная воля Мельхиора высекла из него огненный луч. Секретом его изготовления владели многие мастера Египта. Но бесполезен будет он в руках мирских, и не смогут они им воспользоваться, ибо сейчас, как никогда ранее, ослабла сила духа человеческого.

Весь остаток дня я шел рядом с Мельхиором, пытаясь выяснить, куда лежит наш путь. Он, как всегда, был немногословен, и лишь сказал, что он сопровождает Учителя туда, куда сам войти пока что не имеет права. Миссия эта была предначертана ему свыше ещё до его рождения.

Слова его лишь разожгли во мне любопытство, очень хотелось расспросить об этом Учителя.

И когда мы поравнялись верхом на верблюдах, он произнес, видя мой замутнённый сомнением взгляд:

– Место, куда идём, доступно лишь избранным. Но придёт время, и на поиски этой снежной обители потянутся многие искатели.

Ночь… Который раз подряд она застаёт нас в пустыне. Вчера на ночлег останавливались в небольшом оазисе, что стоит на караванных тропах, на половине пути к Вавилону. Каждый вечер путники всех сторон света забредают сюда для ночлега. Мы сыскали приют в доме коптов, где нас встретила пожилая женщина. Мельхиор уже был с ней знаком, нас же представил торговцами из Иудеи. Али не стал ночевать с нами в доме, он взялся присмотреть за верблюдами и исчез до утра.

Для нас троих хозяйка приготовила ужин и предложила расположиться на ковре, подав нам свежий хлеб и чай, а также принесла нам мясо. Учитель поблагодарил ее, но к мясу никто не притронулся. Он всегда был умерен в еде и не раз говорил нам, что нужно избегать животной пищи, когда в ней нет необходимости.

Женщина заботливо подливала нам чаю.

– Доброта твоя сердечная – вот истинное богатство, – произнес Учитель, знаком руки приглашая её сесть рядом с нами.

Смущенно опустив глаза, женщина присела на край ковра.

– Где твой муж? – спросил Учитель

– Больше года прошло, как он покинул этот мир.

– Я вижу глубокую скорбь в твоих глазах…

– Всю нашу жизнь мы с ним были как одно целое, а теперь без него я лишь напрасно трачу остаток своих дней на земле. Моё сокровенное желание – узнать, где сейчас обитает его душа.

– Не грусти, – сказал ей Учитель, – Ложись спать.

На утро, когда мы готовились покинуть этот гостеприимный дом, из своей комнаты вышла хозяйка. Она пожелала поведать нам о своём странном сне, который видела этой ночью.

Впервые за долгое время во сне к ней явился муж и сказал, что Великий Пророк собирается посетить их места, и блажен будет тот, кто окажет ему гостеприимство. Ища ночлега, он постучится в её дверь…

Она подошла к Учителю, поклонилась в ноги и спросила, не является ли он тем пророком.

– Встань, – попросил её Учитель, помогая женщине подняться, – И пусть возрадуется дух твой. Правду сказал твой супруг, я и есть тот пророк.

Весь день мы продолжали свой путь. К ночи он привёл нас в тихую песчаную долину, залитую лунным светом. Холод опустился в пустыню, и мы вчетвером собрались у костра, пытаясь отогреться. Наши верблюды отдыхали неподалёку, чёрные силуэты горбов сливались с изломами барханов на горизонте, а в глазах их отражался огонь.

После ужина мы расположились на отдых. Али лежал на ковре, который днём служил попоной его верблюду. Я прислонился к мешку с поклажей и слушал, как Мельхиор с Учителем ведут негромкий разговор.

– Не прошло и года, как вернулись с берегов Ганга в сопровождении торгового каравана. Сотню дней мы провели в их многолюдных городах, пленяющих ароматами специй и красками женских нарядов. Жили в ашрамах, поднимались на заснеженные вершины, куда уходят одни лишь аскеты. Посетили Сарнатх и Гаю, везде нашли поношение религий…

– И ты даже не пытался пролить свет?

– Есть ли толк в проповедях на улицах грязных городов… Проповедовать, как ты в Иерусалиме?

– И среди придорожных камней бывают алмазы!

– Страна раздроблена, на каждом клочке восседает свой правитель…

– Ты много лет провёл в обителях этой богатой мудростью горной страны и много древних писаний изучил. Есть ли в них толк устремившимся?

– Учение Будды – суть истины, но то, как понято оно простыми людьми, повергает в печаль. Кто называл себя его последователями, как сильно они исказили основы учения за несколько сотен лет, простой путь превратив в непостижимое…

– Не раз мы наблюдали, как люди поносили нас, и попирали законы Отца небесного. Но это лишь укрепляет веру нашу, что мы на правильном пути. Не в храме, а в духе будем молиться, и пусть сердце каждого искателя затрепещет этим заветам.

Я слегка задремал, а когда проснулся, вместо костра уже тлели сизые головешки. В них ещё теплился розовый жар. Тогда я поспешил принести остатки дров, которыми Али навьючил своего верблюда и вёз от самого стана. Я спросил его, откуда он знал, что эту ночь мы проведём в пустыне, а он лишь кивнул на своего хозяина. Мельхиор устремлял взор на утреннюю звезду, и делалось ясно, что именно он, а не шагающий во главе нашего каравана Али, выбирает дорогу.