– Услышал в толпе… Люди знают его под этим именем.

В ту ночь нам снова предстояло пересечь опасные районы. Местные считали эти места проклятыми, а караваны прокладывали себе обходной путь, боясь сгинуть в песках. Но нам уже ничего не оставалось, лишь только продолжать свой путь, чтобы к утру добраться до какого-нибудь оазиса. Мельхиор повёл караван в туман пустыни. Припасы наши совсем оскудели, последними каплями воды из своей кожаной фляги я смочил морду верблюду.

Луна величественно выплывала из барханов и вскоре отразилась на песке своей мёртвенной белизной. Преодолев очередной бархан, мы спустились в низину… Здесь царило безветрие и тишина, даже звуки наших шагов тонули в ней и растворялись бесследно. Застывший перемётами песок напоминал взволнованную гладь озера.

– Заночуем здесь, – объявил Мельхиор, – Мне нужно сверить путь.

Глотнув немного из фляги Али, я принялся развьючивать верблюдов. Уставшие животные покорно освободились от груза поклажи и улеглись на песке, подпирая друг друга боками. Мы устроились рядом с ними, соорудив небольшой круг из наших похудевших мешков.

Я не стал спрашивать о причине этой остановки, а Мельхиор хранил молчание. Все мы и так знали, какая слава ходит об этих местах. Если даже он не сумел избежать ошибки, стоит ли удивляться, что в этих песках пропадают путники? Дров у нас не осталось, но на милость небес холод в эту ночь оказался терпим, и нашей скудной одежды хватило, чтобы не продрогнуть. Я ощущал беспокойство, и устраиваться на сон мне совсем не хотелось. Побродив немного вокруг каравана, я отправился искать Учителя. Они с Мельхиором были где-то поблизости, но я нигде не мог их разглядеть в полумраке. Взойдя на песчаный гребень бархана, я обнаружил их сидящими на склоне.

Учитель заметил моё появление, но знаком велел не уходить, взглянув на меня задумчивым взглядом. Здесь он предстал освещённый луною, его длинная тень покоилась на волнистом песке. Судя по его взгляду, он был омрачён тяжёлыми мыслями. Подойдя ближе, я заметил в его руках бамбуковую трость о трёх узлах с гуляющими по ней лунными бликами.

– Исса, мы потеряли путь… Мы останемся здесь, пока звёзды не встанут в нужное положение, – произнёс Мельхиор.

Учитель молчал, рассекая тростью песок. Я тоже хотел что-то спросить, но вдруг и сам проникся его молчанием. Даже слова Мельхиора уже не казалась столь важными. Возможно, сейчас мы отвлекаем его от беседы с тем, чья безраздельная милость привела нас в эту пустыню и выведет из неё невредимыми.

Я решил не нарушать его сердечную молитву, сел неподалёку и начал созерцать залитые лунным светом пески. Вдруг услышал его слова, обращённые к Мельхиору.

– Что нам путь, Мория, когда вся земля ждёт нас?

Позже я узнал, что лишь ему одному дозволялось называть Мельхиора этим именем.

Затем взял трость и начертил на земле два квадрата, в один заключил отпечаток своей ладони, в другой – отпечаток ступни, меж них возвёл пестик и сверху покрыл полусферой.

То были знаки, смысл которых людям еще предстояло познать.

– Почему ждём пути, когда он перед нами? – вопросил Учитель и, встав, смешал начертанное тростью…

ЧАСТЬ 2

"Я буду прозван Фомой Неверующим, но от рождения я был наречён Фомиасом Иудой Галилейским. Сын рыбака из Пенеады, двенадцатилетним юношей я был отдан отцом в подмастерья плотнику, дабы с ранних лет постигать строительное искусство. Не имея ничего своего, подпоясавшись сумою с инструментом, всю юность я провёл в странствиях по разным городам, от Дамаскуса до Александрии, помогая возводить дома, дворцы и храмы.

Но жизнь моя изменилась в тот день, когда я впервые услышал весть об Учителе. Став учеником Христа, я последовал за ним, и был вместе с остальными Братьями до самого последнего дня.