– Стрелки́! Разойтись на фланги! К краям, черт побери, к краям! – его тренированный бас перекрыл грохот выстрелов и крики.

Расслышав приказ, лейтенанты криками и пинками стали оттаскивать людей по сторонам баррикады. В дыру в обороне тут же начали лезть худолицые. Первые из них, попав под огонь с двух сторон, быстро потеряли задор и жизнь, но их становилось все больше. Некоторые начали залегать, используя трупы соплеменников как укрытия, остальные пытались атаковать, но плотный огонь сбил их в тесную кучу. Сверху все прыгали новые лемуры, не видевшие, что творится за баррикадой. Когда они стали мешать друг другу до того, что не могли нормально перезаряжать оружие, Джейкобс снова глубоко втянул воздух:

– Штурмовики! Атака!

С трудом дождавшийся приказа Петрашек прыжком вылетел из укрытия. За ним последовало его отделение. Они ударили прямо в гущу врагов. На этот раз не озаботившись взять щиты, они яростно работали боевыми ножами и стальными кулаками боекостюмов, раскидывая тела ошеломленных чужаков, как беспомощные куклы. Погибающие лемуры, наконец, сломались и полезли обратно к своим, но огонь приободрившихся стрелков не дал вернуться почти никому. Первая атака захлебнулась, и воинственные крики среди домов стихли.

Еще горячие от драки, милиты подсчитали потери. Убитых пока не было, но от многочисленных неприцельных выстрелов оказалось порядком раненых. Лемуры оставили по обе стороны баррикады несколько десятков своих. Хотя люди сдержанно радовались успеху, полковник понимал – все только начинается.

Предчувствие не подвело – едва милиты перевели дух и перезарядили оружие, как со стороны врагов снова послышались ритмичные крики, будоражащие кровь воинов и жертв. Внезапно Джейкобс поймал тревожный взгляд Куратора, и почти одновременно лейтенант связи засигналил ему рукой.

– Полковник, «бочки» идут!

– Уфф, сколько же их… – выдохнул кто-то с вершины баррикады.

Несколько секунд спустя Джейкобс увидел сам. В назначении металлических конструктов нести смерть усомниться было невозможно. Но вот в остальном… Округлые и гладкие, или худые, утыканные шипами, высокие или приземистые, сверкающие свежей краской или разваливающиеся на ходу – среди них не было двух одинаковых. Как будто орда безумных конструкторов соревновалась в том, кто выразит себя в наиболее извращенной форме. При взгляде на некоторые из них было вообще непонятно, как внутри мог расположиться пилот. Как и все, созданное этими жестокими тварями, боекостюмы вызывали неприязнь и стойкое чувство неправильности, но в тяжелом уверенном шаге стальных машин полковник увидел до боли знакомое знание собственной силы. Остальные чужаки почтительно расступались перед ними, давая дорогу. Что напомнило полковнику…

– Снайперы! Сосредоточить огонь на вражеских БК. Стрелки, отсечь сопровождающих. Дайте снайперам чистый выстрел. Беглый огонь!

В общем залпе грохот крупнокалиберных винтовок почти не был слышен. Основная группа снайперов еще до начал боя потратила немало сил на штурм отвесных стен плато, возвышающегося над баррикадой. Они терпеливо ждали, положив пальцы на скобы спусковых крючков, и наконец дождались. Чересчур уверенные в своей неуязвимости, пилоты боекостюмов некоторое время даже не понимали, что свистящие вокруг пули опасны не только для простых лемуров, и продолжали размеренно шагать вперед. Около дюжины боекостюмов добавилось к серым телам вокруг баррикады, прежде чем оставшиеся, наконец, перешли на неровные, припадающие к земле прыжки. Едва аура превосходства вокруг них рассеялась, Джейкобс заметил в движениях вражеских боекостюмов скованность и замедленность, какую многократно видел у молодых штурмовиков своего полка. «Действительно, не умеют пользоваться. Еще не встречали настоящего противника», – с удовлетворением отметил про себя командир Четвертого.