И все же радоваться было пока нечему. Волна атакующих приближалась. Защитники разряжали свои стволы выстрел за выстрелом, но признаков паники среди лемуров все еще не было. Бронированные машины, вырвавшись перед основной массой дергано движущихся тел, уже прыгали на баррикаду. Полковник увидел реальную опасность.

– Отходить! Немедленно! Общий отход на вторую линию! Быыстрооо!

Он не утерпел и вскочил на груду ящиков, наводя пистолет на первую голову, появившуюся над укреплением. Краем глаза Джейкобс заметил, как Первый Капитан метнулся веред, буквально за шиворот оттаскивая какого-то слишком увлекшегося бойца и во всю глотку повторяя приказ командира. Милиты все же услышали приказ и, с трудом выныривая из горячки боя, поспешили на кое-как устроенную среди домов вторую линию обороны. И вовремя – за их спинами раздался тяжелый грохот ударивших в землю металлических ног. Секунда-другая – и боекостюмы врага настигнут отступающих стрелков.

– Петрашек! – штурмовик все видел и сам, и едва услышав первые звуки своего имени, повел бойцов вперед.

Девяти штурмовикам Четвертого противостояли почти два десятка вражеских экзоскелетов, но милиты не промедлили ни секунды. Ветераны знали – именно эти секунды решают судьбу боя. Пока приземлившиеся пилоты врага осматривались, пытаясь спланировать следующий прыжок, а толпа остальных лемуров еще карабкалась по стене укрепления, боекостюмы Боевого полка налетели безжалостным ураганом ударов. Опытные, привыкшие сражаться вместе штурмовики разбились на тройки, маленькими смертоносными клиньями врубившиеся в ряды врагов. По двое, по трое нападали на одного, мгновенно убивали и уходили с места до того, как его сосед развернется. Пилоты лемуров слишком привыкли полагаться на свою броню, но выстрел из крупнокалиберного пистолета в упор был разрушителен, даже если не добирался до тела, а прыжок костюма, заканчивающийся ударом боевого ножа, был равен силе быка, сосредоточенной в одной крохотной точке. Ни одно сочленение не держало его.

С другой стороны, милитов сбивала с толку абсолютная неодинаковость костюмов врагов. Там, где у одного была батарея – у другого висела броневая плита, где у одного было литое соединение – у другого подвижный сустав. Они двигались и дрались неестественно и странно. И все же мастерство и натиск брали верх – милиты почти сравняли количество противников со своим. Лишь один из пилотов чужаков, в наиболее похожей на человеческую броне, с маской из человеческого лица на забрале, сумел оказать настоящее сопротивление. Упредив выпад одного из штурмовиков, лемур поймал его за руку, вывернул ее и ударил в шею раз, другой, третий, пока из-под брони не брызнула кровь, а затем ухватил за подбородок и резко дернул вверх. Подняв перед собой обезглавленное тело, он с торжеством обернулся к рядам милитов. Оставшиеся бекостюмы лемуров начали собираться вокруг него, то ли ища поддержки, то ли закрывая от выстрелов. Штурмовики Четвертого кружили со всех сторон, пытаясь найти слабое место и одновременно не давая достичь позиций стрелков, залегших неподалеку. А с баррикады вниз уже спускались десятки врагов, предвкушая победу и бойню. Опасаясь попасть в своих, стрелки Полка открыли огонь по верху укрепления, стараясь задержать поток серолицых и дать штурмовикам необходимое время. Время уходило. Рослый штурмовик в вороненом шлеме уверенным прыжком выскочил вперед, поднял забрало и, указывая пальцем на убийцу своего воина, проорал:

– Я – лейтенант Петрашек, а ты – труп чужака!

Не отводя ненавидящих глаз от жуткой маски вожака, он побежал прямо на десяток уродливых стальных скелетов. В щит и выставленное вперед плечо влетели два заряда из ружей, но они не замедлили яростное движение. За три метра до врага, вместо того чтобы с разбегу кинуться на него, лейтенант штурмовиков резко опустил щит под локоть, пригнулся и в стремительном подкате влетел в ноги боекостюмов. Плотно стоящие лемуры, ожидавшие совсем не этого, как кегли повалились сверху. И сейчас же со всех сторон коршунами налетели остальные штурмовики. В завязавшейся беспорядочной и жестокой резне чей-то боевой нож нашел и предводителя лемурских костюмов. Остальные чужаки, увидев гибель своих лучших бойцов, все же не выдержали. Серошерстная волна снова отхлынула.