Марсий покосился на виконтессу. Грязный подол, приставшие ветки с листьями, косые пятна разодранных юбок и растрепанная прическа. Но при этом горящие решимостью глаза… И приподнятый подбородок в сочетании с неизменно расправленными плечами.

Пойманный взгляд и то, как она его поспешно отвела, вызвали улыбку и внезапно на душе стало чуть светлее. Что ж. Значит, все-таки кошки-мышки, а, миледи?..

– Слушай, мореход, а ты уверен, что твоя рука тебе полностью подконтрольна? – вдруг спросил Брут. – Ну, скажем, решишь поправить свою гриву и – чик – срежешь себе ненароком скальп?..

Марсий хмыкнул и пнул ветку в сторону прочь со своего пути.

– А иногда срабатывает сама по себе. При потугах скверных шутников, например.

В темноте уже было трудно разглядеть выражения лица армейца, но Марсий почуял, как тот залыбился.

– Не, серьезно, все же жду реванша. В тот раз я не ожидал такого фокуса с твоей железкой… Знай я заранее, шанса у тебя все равно не было, конечно, но теперь-то меня врасплох не…

– Господа, кажется, мы на месте! – воскликнула виконтесса. – Это наш ориентир.

Среди корявых ветвей показалась поляна, где с краю темнел равносторонний высокий прямоугольник размером с фок-мачту. Глядя на него, де Круа просияла. Как будто не было непролазной чащи, чавкающей под сапогами мягкой земли, сверчков и уханья пернатой твари где-то над головами.

После тщательного осмотра места предполагаемой встречи, выяснилось, что они здесь совершенно одни.

– Тогда у нас привал, – Марсий отвязал от пояса мешок и бросил его на траву, но на всякий случай проверил оружие.

Дрова в костре потрескивали и чуть искрили непривычно фиолетовыми отблесками. Ветер доносил запах листвы, влажной земли и грибов. Шум дневной жизни в непролазных зарослях сменились пугающими звуками чернильно-густой ночи. Казалось, за дружелюбным пятном огня совсем близко в тенях раздавалась возня десятков зверей, что догрызали тела своих жертв. Потрескивание, хруст веток, внезапно оборванный писк…

Де Круа беспокойно оглядела спутников и вслушалась.

В гомоне ночи на миг показалось, будто слышатся странные звуки, спрятанные в траве. Пусть с момента прибытия на Да-Гуа и прошло время, но Селин никак не могла привыкнуть к преследующему необъяснимому дежавю и тому особому чувству, как если бы запахи имели звук, а звуки обретали форму…

Становилось все холоднее. Фия же не объявлялась. Неужели им придется провести ночь прямо здесь? А что, если это все – ловушка? Селин поежилась и подсела ближе к костру.

– Птичка, у меня плохая новость. Обед будет без фуа-гра и трюфелей, – с деланной чопорностью Брут помешал варево в закипающем котелке, распространявшем аромат нехитрого овощного бульона и кореньев.

– Ты уверен, что вода в том озере чистая, а это вообще съедобно? – поинтересовалась Селин. Впрочем больше для вида, поскольку была чудовищно голодна.

Вместо ответа рядом упала большая морская сеть с рыбешками. Раздвоенные хвосты торчали из ячей, сердито бились и отдавали серебром. Торжествующий вид Марсия утверждал неоспоримое превосходство над беспомощными лавразцами.

– Съедобно. Но только если добавить хотя бы вот это. Хм… На Севере и дня бы не протянули… – начал было мореход.

Брут саркастически поклонился Марсию, приглашая заняться приготовлением еды, и ушел в темноту за дровами. Североморец устало присел напротив у костра и начал увлеченно что-то искать в мешке рядом.

– Хотела поблагодарить вас, – вдруг неожиданно сама для себя произнесла Селин.

Под вопросительным взглядом она продолжила:

– Я насчет Брута.

– Так вы ж помните, я – просто надзиратель, исполняющий свою работу надлежащим образом… Не более того, – усмехнулся Марсий. – Но еще хоть одна армейская байка на сегодня – и я могу пожалеть о своем поступке… Да и вообще, чувствуете, насколько нам стало лучше без него?