– Тартионна, – верная советница вновь возникла за левым плечом. – Надеюсь, Иритион готов принять пополнение?

– Еще с ночи. Помимо этого, генерал выслал разведчиков и утроил караулы на стенах. Еще он спрашивает, настало ли время выставлять камнеметы?

– Нет, подождем, пока наши враги станут лагерем, а городские ворота будут запечатаны. Не хочу, чтобы кошаки случайно увидели то, что не положено.

Секретарь кивнула.

– Я могу еще чем-нибудь помочь тебе, владыка?

– Пока нет, я пойду в башню – есть важный разговор, а потом мы сможем сыграть еще одну партию.

– Как ты пожелаешь, – поклонилась кольценосица.

Если бы все происходило в точности так, как он пожелал, Шахрион, наверное, был бы счастлив, но, увы, этот мир устроен не то, чтобы слишком справедливо. Хотя…это с чьей стороны посмотреть.

В башне ничего не изменилось, все также тепло и тихо, лишь в камине огонь жадно лизал свежие поленья – знак заботы о нем Тартионны.

Кристалл со стола перекочевал в небольшой ларчик, обитый черным бархатом, а его место занял фиолетовый шар, извлеченный из этого же ларца. Очередная игрушка, напоминающая о славных предках, на сей раз эльфийских. Таких шаров осталось немного – делать их разучились после войн Безумца. Все немногочисленны мастера, допущенные до тайны, погибли, а единственная библиотека, в которой имелись нужные книги, сгорела дотла. Огонь, он вообще может стать верным другом, если правильно им пользоваться.

Шахрион, хоть и не любил пламя, умел употреблять его по назначению.

Только не о том он сейчас думает – время возносить к небесам ненасытные багровые языки пока не пришло, хотя ждать осталось недолго, скоро одни древние враги познают на себе всю разрушительную мощь стихии, спущенной с поводка. А пока что придется прибегнуть к оружию, что страшнее во стократ – к словам.

Фраза-ключ активировала древнее устройство, и фиолетовая гладь подернулась молочной дымкой, шар начал постепенно светлеть. Оставалось ждать, пока на другом конце ответят.

– О великий, от чьего имени враги трясутся в страхе, ничтожный Инуче видит тебя, – раздался скрипящий противный голос, а через несколько мгновений туман окончательно рассеялся, и в шаре возникла отвратительная зеленая морда. – Великий готов громить своих недругов?

– У великого нет выбора, но враги падут. – Шахрион улыбнулся, одними губами. За все прошедшие годы он так и не привык к манере шамана изъясняться, но обижать старого гоблина не хотелось. – Верховный, все ли у тебя идет по плану?

– Конечно же, о грознейший из грозных. Уже завтра во всех городах страны начнут говорить о том, что война неугодна Матери. Если ты не веришь старому Инуче, можешь проверить его слова.

– Как ты только мог подумать об этом, верховный, – с укором в голосе ответил император. Конечно же, он проверит, и не из одного источника. Не только гоблины умеют добывать информацию. – Я верю каждому твоему слову.

На морде шамана отобразилась радость, отчего его острейшие клыки вылезли наружу, а кожа на лбу и висках натянулась.

– Старый Инуче счастлив слышать похвалу от великого. Но ничтожный не понимает, как слухи могут помешать жалким врагам? Исиринатийские мужи не чтят Мать, они не боятся ее гнева.

– И напрасно. Мне было видение, верховный. На этот раз Мать не останется в стороне, а Отец поддержит ее – исиринатийцы переступили черту.

Шахрион сильно сомневался, что ушлый шаман поверил хотя бы одному его слову, но это было и не важно. Зато венценосец Тист Второй, если он покупает сведения у зеленокожего коротышки, узнает, что Черный Властелин совсем спятил. Как бы Инуче не поступил, в выигрыше останется император, но этого старому шаману знать не следует. Пока что.