– Верховный шаман, у меня есть имя, – произнес Шахрион, которого немного коробило от словоблудия собеседника.

– Да, владыка, у тебя есть имя. Ты – Шахрион Третий. Согласись, могучий, звучит оно не так солидно, как Повелитель Мрака или Черный Властелин? – глаза шамана с любопытством следили за реакцией собеседника.

Шахрион все больше убеждался в том, что старому гоблину нравится играть дурачка, а может быть и выводить оппонентов из себя для того, чтобы вытянуть больше сведений. Злой – как пьяный, что на уме, то и на языке. Если, конечно, он не умеет владеть собой.

Шахрион умел.

– Да, не слишком внушительно, но какой властелин, такое и имя, не находишь?

Гоблин осклабился, демонстрируя пасть, усеянную мелкими острыми зубами.

– Не стоит так плохо думать о себе, несравненный. Все в этом мире течет и меняется.

– Да, только обычно – в худшую сторону. И чтобы избежать беды, всегда хорошо иметь свои глаза и уши везде, где только можно.

Он с ожиданием воззрился на гоблина.

– Владыка, – шаман, едва услышав последние слова императора, собрался, его взгляд стал жестким и цепким, ловящим каждое движение. – Тебе нужна помощь немощного Инуче?

– Нужна. Я хочу знать, что творится за закрытыми дверьми венценосцев и благороднейших дворян Лиги. И вы, гоблины, можете подобные сведения мне предоставить.

– Почему же ты думаешь, о властитель мрака, что жалкие и убогие гоблины станут делать это? Времена, когда мой народ выступал под твоими стягами, прошли. Старый Инуче боится, что навсегда. Мы пережили поражение и сумели стать полезными Лиге. Зачем же никчемным гоблинам рисковать всем?

Шахрион отложил огрызок и взялся за следующее яблоко. Спешить не следовало, пускай колдун, любящий задавать каверзные вопросы, поерзает, прежде чем получить ответ. Жестокий и бессердечный ответ.

– Да, в роли помойных крыс вы просто великолепны, очень, очень полезны для людей. Вам даже резервацию оставили одну – звездорожденные постарались. Они вообще любят убогих, эти эльфы. Есть только одна маленькая проблема: если Исиринатия продолжит усиливаться, то рано или поздно проглотит всех соседей, включая и Империю, после чего сама займет ее место. Вот только проблема вся в том, что с исчезновением Империи зло, как это ни странно, никуда не денется, и людям все так же будут требоваться враги. Конечно, наш вид все больше враждуют с себе подобными, но и для остальных найдется капелька ненависти. Лиоссцы – они далеко, у дварфов мощные крепости, а у эльфов – зачарованный лес. Скажи шаман, ты помнишь, что стало с орками? Или прошло слишком много времени?

Инуче помнил, это Шахрион прочел в его глазах. Последнее племя этих гордых и высокомерных воинов, кичившихся своей силой, было истреблено спустя два года после окончания войны. С ним никто не собирался заключать мирный договор.

– Мы нужны людям, они не посмеют…

Шахрион не думал, что шаман говорить всерьез. Более того, он был совершенно уверен, что недомерок играет свою роль, точно также, как это делал он сам, либо из принципа, либо набивая цену. Доказательств этого не было, поэтому Властелин продолжил, предпочтя не обращать внимания на досужие домыслы.

– Да ну? Уверен? Хочешь, не сходя с этого места, назову десяток важных причин, по которым нужно перебить всех гоблинов?

– Не нужно, жалкий и бессильный Инуче и так их знает, но лучше уж жить на помойке, чем валяться на кладбище.

– Скорее уж в сточной канаве. Таким как мы с тобой место на кладбище не положено. Не по чину.

– И что ты предлагаешь, о великий? Как расстроишь планы исиринатийского владыки? У тебя нет армии отца, нет его магов, нет его союзников – со злостью выпалил шаман. – Чем тебе помогут донесения гоблинов?