– Камеры работают, – сказал он. – Но охраны не видно. Странно для бизнес-центра.

Они вошли внутрь, предъявив служебное удостоверение Костина сонному охраннику на ресепшене, который едва взглянул на документ, прежде чем пропустить их – типичный пример психологической уязвимости системы безопасности, основанной на символических барьерах вместо реальных проверок.

Офис Рябова располагался на четвертом этаже, в конце коридора. Обычная дверь с табличкой «А. Рябов, независимый журналист». Ничего примечательного, никаких признаков взлома или насильственного проникновения.

Ключ подошел идеально. Дверь открылась с легким скрипом – петли давно не смазывались, свидетельство либо небрежности в уходе, либо сознательного использования скрипа как примитивной сигнализации. Внутри царил полумрак – жалюзи были опущены, пропуская лишь тонкие полоски света, создающие эффект клетки, визуальную метафору заточения или ограничения.

Елена нащупала выключатель. Свет залил небольшой кабинет, заставленный стеллажами с папками, книгами и журналами. Рабочий стол был завален бумагами, на стенах – вырезки из газет, фотографии, соединенные красными нитями, как в полицейских фильмах. Классическая картина журналистского расследования или, возможно, преднамеренно созданная имитация такового.

Особенно примечательным был центральный элемент этой визуальной композиции – большая фотография здания клуба «Пандора», вокруг которой радиально расходились линии к снимкам различных людей. Елена узнала Савченко, Александра, себя, Марину. Но были и другие лица, незнакомые – мужчины и женщины разных возрастов, некоторые с пометками «пропал/пропала» и датами.

Она быстро осмотрелась. Никаких признаков борьбы, всё на своих местах. Если Рябова здесь и похитили, это было сделано… профессионально.

Костин методично осматривал помещение, его взгляд двигался по определенной схеме – от общего к частному, от периферии к центру, стандартный алгоритм визуального сканирования места происшествия.

– Никаких явных следов проникновения или борьбы, – констатировал он. – Но офис явно не использовался последние сутки или около того. Пыль на столе нетронута.

Книжная полка, о которой говорилось в записке, занимала всю дальнюю стену. Елена внимательно осмотрела её, ища механизм, который мог бы открыть тайник. Книги были расставлены плотно, большинство потрепанные, по темам в основном журналистика, политика, криминалистика. Но среди них она заметила необычную книгу – старое издание «Психопатологии обыденной жизни» Фрейда с ярко-красным корешком среди книг в темных переплетах. Визуальный диссонанс, намеренно созданный для привлечения внимания.

Она потянула за книгу, и часть полки отъехала в сторону, открывая небольшой сейф, встроенный в стену – банальный, но эффективный механизм, основанный на принципе скрытия на виду.

Код – дата рождения Савченко. Елена знала её – 15 мая 1968 года. 15-05-68. Но когда она ввела эти цифры, сейф не открылся. Она попробовала другой формат: 150568. Безрезультатно.

Странно. Рябов был уверен, что она знает дату рождения Савченко? Или…

Она задумалась. Может быть, Савченко сфальсифицировал свою дату рождения? Если он скрывал что-то в своем прошлом, это было бы логично.

Елена порылась в бумагах на столе, ища какие-то подсказки. И нашла папку с пометкой «В.Д.С. – биография». Внутри – результаты журналистского расследования о прошлом Савченко. Школа, университет, научная карьера. А вот и то, что она искала – копия свидетельства о рождении, полученная из какого-то архива. С другой датой – 15 октября 1970 года.