Савченко. Её бывший наставник и несостоявшийся научный руководитель. Человек, открывший ей двери в мир клинической психологии, и тот же человек, с которым она порвала отношения, отказавшись участвовать в его исследованиях. Исследованиях, которые, по её мнению, слишком далеко заходили за этические границы.

Его последние слова тогда всё ещё звучали в её памяти: «Ты боишься не моих методов, Елена. Ты боишься собственного потенциала.»

– Вы знакомы? – спросил Александр, заметив её реакцию.

– Да, – Елена заставила себя говорить ровно. – Профессор Савченко был моим наставником в университете.

И единственным человеком, кому я рассказала о том, что случилось с отчимом.

Это воспоминание пришло неожиданно и непрошено. Тот единственный вечер, когда она позволила себе уязвимость, когда рассказала о детских кошмарах. Савченко выслушал её с той идеальной эмпатией, которая была его профессиональным даром. А потом предложил ей «особый терапевтический сеанс», чтобы «интегрировать травматический опыт».

После того сеанса она проснулась с головной болью и странным ощущением, будто в её память проникли, что-то изменили. Тогда же она решила прекратить сотрудничество с профессором.

– Какое удивительное совпадение, – слова Александра прозвучали так, словно он не верил в совпадения.

Через весь зал взгляд Савченко нашёл её – мгновенное узнавание, лёгкая улыбка, словно он ожидал увидеть её здесь. Он поднял бокал в её сторону, а затем обратился к публике:

– Дорогие друзья и коллеги, – его голос, глубокий и резонирующий, заставил разговоры в зале мгновенно стихнуть. – Я рад приветствовать всех на нашем особенном вечере.

Елена заметила, как изменились гости – их позы стали более напряжёнными, взгляды – сосредоточенными на Савченко. Это было похоже на групповой транс, словно профессор обладал гипнотическим контролем над аудиторией.

– «Пандора» – это не просто клуб для избранных, – продолжал он. – Это лаборатория человеческого потенциала. Здесь мы исследуем глубины психики без ограничений, налагаемых обществом. Здесь мы открываем двери, которые обычно предпочитают держать закрытыми.

Его речь звучала как эхо текста приглашения, и Елена поняла – Савченко лично составлял его.

– Сегодня мы представим вам результаты нашей работы с теневыми аспектами личности – теми частями себя, которые мы обычно подавляем, но которые, будучи освобождёнными и интегрированными, дают нам доступ к глубинным резервуарам силы.

Говоря это, Савченко смотрел прямо на Елену, словно его слова были адресованы только ей. В его взгляде читалось что-то похожее на вызов.

– Некоторые из вас знакомы с нашими методами. Другие впервые приоткроют завесу над тем, что мы делаем. Но все вы, – его голос стал ниже, интимнее, – получите уникальный опыт, который навсегда изменит ваше восприятие себя и других.

Головокружение снова накатило на Елену, на этот раз сильнее. На секунду она потеряла равновесие и ухватилась за локоть Александра.

– Что со мной? – прошептала она, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Первая реакция, – его голос звучал откуда-то издалека. – Ваш мозг адаптируется к атмосфере. Не беспокойтесь, это временно.

Атмосфере? Неужели в воздухе действительно распыляли какое-то вещество?

Елена попыталась сосредоточиться. Голос Савченко всё ещё звучал, но его слова доносились словно через толщу воды. Она моргнула, пытаясь прояснить зрение.

И заметила её.

В противоположном конце зала стояла женщина средних лет с коротко стриженными тёмными волосами. В отличие от остальных гостей, чьи взгляды были прикованы к Савченко, она смотрела прямо на Елену. Их глаза встретились, и женщина едва заметно покачала головой, словно предупреждая. На её запястье Елена заметила тонкий браслет с символом – таким же, какой был выцарапан на стене студии Кирилла.