– Прячутся у подмостовья, ближе к первой опоре с незаметной стороны (возможно, со стороны зарослей камыша).

3. Заложение зарядов (ночь):

– Йоганнес, Салим и двое других работают над закладкой.

– Используются магнитные мины и растяжки, часть кладут на несущие балки, часть – на стыки рельс, чтобы разрушить и движение поездов, и саму конструкцию.

– Фольке устанавливает таймеры или дистанционные детонаторы.

4. Отход (ночь/предрассвет):

– После закладки они отходят к месту, где спрятаны верблюды.

– Планируют взорвать мост, когда по нему пойдёт очередной грузовой состав – это создаст максимальные разрушения и замешательство.

– Сразу после подрыва – уход в сторону пустыни, с целью скрыться и пробиться к следующей точке.

Фольке медленно свернул бинокль, и сказал:

– Всё зависит от времени и тишины. Один звук, одна ошибка – и нам конец. Но если всё пойдёт по плану – мы обрушим этот мост и перекроем Ленд-лиз через Туркестан.

12.

25 апреля 1943 года, предвечерние часы. Вблизи Чарджоуского моста.

Первый грузовик из Бухары заглох в пяти километрах от стратегического объекта. Солнечный диск клонился к горизонту, окрашивая небо в пепельно-золотистые тона. Это была уже территория Туркменской ССР, но ответственность за безопасность Чарджоуского моста лежала на бухарском управлении НКВД.

Майор Касым Токсанов, выйдя из кабины, оглядел окрестности – ровная, поросшая сухим кустарником степь тянулась до самого горизонта. Вдали, сквозь марево, едва угадывались очертания железнодорожного моста, уходящего над бурной Амударьёй.

– Нельзя ближе, – негромко сказал Токсанов, повернувшись к своим людям. – Если подъедем – нас заметят. А они не станут вступать в бой – просто уйдут. Нужно подойти скрытно, под покровом ночи.

В кузове сидели десять милиционеров, вооружённых автоматами ППШ, винтовками и револьверами. Вместе с водителем – двенадцать человек. Сила небольшая, но отборная. У каждого был боевой опыт, а у некоторых – участие в задержаниях опасных бандформирований в горах и пустынях. Но даже с этим майор знал: против них – не уголовники, а подготовленные диверсанты Абвера. Жестокие, бесстрашные, прошедшие школу тыла. И каждая ошибка может стать фатальной.

Два других грузовика не остановились – один свернул к северу, другой – к юго-западу, чтобы прочёсывать степь, перекрывая возможные пути отхода диверсантов. У экипажей были радиостанции, и они поддерживали связь, передавая короткие сообщения.

В это время, гудя и скрежеща металлом, по мосту двигался военный эшелон. Состав, состоящий из десятков платформ, тянул за собой американские танки M4 «Шерман», поступившие по программе ленд-лиза. Танки были выкрашены в оливковый цвет, на бортах – звёзды в белом круге, а на башнях – маркировки союзников.

Мост гудел под тяжестью, металлические пролёты вибрировали, резонируя с рельсами. От вибрации воздух дрожал, как над горячей землёй. Но конструкция выдерживала. Она была рассчитана на грузопотоки в тысячи тонн – не зря этот мост считался одним из ключевых объектов всей Среднеазиатской железнодорожной магистрали.

Майор взглянул на состав.

– Вот за что они сюда пришли, – проговорил он про себя. – Это – цель. И мы должны быть на шаг впереди.

Он снял кобуру, проверил ТТ, и сказал своим:

– Ждём ночи. Потом – выдвигаемся.

Милиционеры молча кивнули и без лишних слов расселись по склону холма, стараясь держаться в тени. Каждый из них знал: шум и силуэт на фоне неба – смертельная ошибка. Они укрылись за природными выступами, под кустарником, в ложбинах – холмистая местность служила надежным щитом от глаз потенциального противника.