Квартира поражала своей функциональностью. Умный дом среагировал на его появление мягким светом и идеальной температурой. Холодильник был заполнен продуктами, о которых Иван никому не рассказывал, но которые предпочитал. Кто-то проделал серьёзную работу, изучая его привычки.

– Приветствую, доктор Мелихов. Чем могу помочь? – прозвучал мягкий женский голос из динамиков, вмонтированных в потолок.

– Ничем, – буркнул Иван. – Отключись.

– Конечно. Активируйте меня, если понадоблюсь.

Он подошёл к кровати – огромной, застеленной бельём цвета слоновой кости. Сел на край. Матрас идеально прогнулся под его весом – ни слишком мягкий, ни слишком жёсткий. Разумеется, эргономический, с памятью формы и ещё десятком технологических наворотов.

Внезапно Ивана накрыло волной усталости. Не физической – душевной. Он не замечал её весь день, погружённый в новые впечатления, встречи, информацию. Теперь же, оставшись один в этой стерильной, идеально настроенной квартире, он почувствовал, как внутри разливается тяжесть.

Сколько прошло с момента вылета из Москвы? Двадцать часов? Тридцать? Он потерял счёт времени. Но дело было не в джетлаге. Дело было в пустоте, которая окружала его в этом технологическом совершенстве. Ни одной личной вещи. Ни одной мелочи, говорящей о том, что здесь живёт человек.

Иван достал телефон. Палец завис над контактами. Кому звонить? Родителям? Старым друзьям? Алёне?

Имя бывшей невесты отозвалось тупой болью где-то под рёбрами. Иван отбросил телефон на кровать и лёг, глядя в потолок. За окном продолжала сиять ночная панорама Нью-Йорка – города, который никогда не спит и, кажется, никогда не задумывается о прошлом.

Иван хотел уже отключить телефон, когда экран внезапно вспыхнул уведомлением. Имя отправителя заставило его нахмуриться – Эмиль Абдулов. Странно. Они никогда не были особенно близки, хотя и работали в одном отделе в «Заслоне». Эмиль всегда держался в тени, предпочитая общаться через код и алгоритмы, а не напрямую с людьми.

Сообщение было коротким, почти телеграфным:

«Ты знаешь, что они запустили протокол без полной калибровки? Сбой был. Она работала с ним.»

Иван перечитал текст трижды, пытаясь расшифровать скупые строки. О каком протоколе шла речь? И кто такая «она»? Впрочем, последний вопрос был риторическим – Эмиль мог иметь в виду только Алёну. Они часто работали вместе над различными проектами.

Палец завис над клавиатурой. Что ответить? Спросить напрямую? Отшутиться? Проигнорировать?

Часы на телефоне показывали почти три часа ночи по московскому времени. Странное время для рабочих сообщений. Особенно от человека, который почти никогда не писал ему раньше.

Иван отложил телефон, не ответив. Усталость наконец взяла своё, мысли путались. Что бы ни происходило в Москве, это могло подождать до утра. Он позвонит в «Заслон», узнает, над чем работает Алёна, выяснит, что за протокол запустили без калибровки. Всему есть логичное объяснение.

Иван прикрыл глаза, но сон не шёл. Воображение рисовало Алёну, склонившуюся над терминалом, с тем самым сосредоточенным выражением лица, которое появлялось у неё в моменты интенсивной работы. Интересно, она всё ещё носит то тонкое серебряное кольцо, которое он подарил ей на годовщину? Или давно сняла, как только он улетел в Нью-Йорк?

Телефон снова вспыхнул – на этот раз системным уведомлением о низком заряде батареи. Иван подключил его к зарядке и отвернулся к окну. Завтра. Он разберётся со всем завтра.

Тьма накрыла Ивана мягким одеялом. Комната растворилась в сумраке, а мерный гул ИИ-шумоподавления, встроенного в систему кровати, создавал странный эффект – словно он опускался на дно океана, где звуки внешнего мира становились всё глуше и отдалённее. Веки отяжелели, мысли начали путаться, переплетаясь с образами прошедшего дня – Блейк с его проницательным взглядом, инженеры над голограммами, синий индикатор устройства, так похожего на разработку «Заслона».