– Симуляции основаны на моделях, – перебил Иван. – А модели хороши ровно настолько, насколько точны их допущения. Вы учли эффект Шрамма при входе в атмосферу?

В комнате повисла тишина. Рамирес, сидевший в углу, заинтересованно подался вперёд.

– Эффект Шрамма считается теоретическим, – наконец произнесла доктор Нгуен. – Нет экспериментальных данных…

– Потому что никто не пытался тормозить объект, движущийся с такой скоростью, в верхних слоях атмосферы, – закончил за неё Иван. – Но если вы ошибаетесь, ваша капсула превратится в метеорит.

Рамирес объявил перерыв, когда напряжение в комнате достигло критической точки. Инженеры разбрелись по конференц-залу, собираясь небольшими группами и негромко переговариваясь. Иван направился к столику с кофе, чувствуя на себе взгляды коллег – смесь раздражения, любопытства и, возможно, уважения.

Он как раз добавлял сахар в чашку, когда к нему подошёл молодой инженер с азиатской внешностью.

–Добрый день, – обратился он к Ивану с дружелюбной улыбкой. – Заслон… is that something about elephants? Что-то про слонов, верно?

Иван поднял взгляд от чашки и, не моргнув глазом, ответил:

– Если вы слон – мы за вас. Полное прикрытие.

Инженер недоуменно моргнул. Несколько человек, стоявших рядом, обернулись, пытаясь понять, что происходит. Тишина длилась несколько секунд, пока кто-то из стоявших рядом – кажется, это был Рамирес – не фыркнул от смеха. За ним рассмеялся ещё один инженер, потом ещё один, и вскоре весь конференц-зал наполнился смехом.

Азиатский инженер протянул Ивану руку:

– Джин Ли. Кажется, ты не такой уж и страшный, как о тебе говорят.

Иван склонился над рабочим столом, вглядываясь в схемы системы торможения. Цифры и графики плыли перед глазами – уже третий час он пытался найти решение проблемы, которую команда Рамиреса не могла преодолеть месяцами. Краем глаза он заметил, как Джин Ли подключает к диагностической панели небольшое устройство цилиндрической формы с характерным синим индикатором на торце.

Что-то знакомое мелькнуло в сознании. Иван оторвался от расчётов и пристальнее посмотрел на прибор. Тонкий корпус из серебристого металла, асимметричные разъёмы, синий светодиод, мигающий с интервалом в три секунды – ни с чем не перепутаешь.

Модуль квантовой синхронизации. Точно такой же, как тот, что разрабатывали в «Заслоне» два года назад.

Мир вокруг внезапно поплыл, растворяясь в накатившем воспоминании.

…Лаборатория в Москве. Запах кофе и озона от перегретой электроники. Приглушённый свет. Алёна сидит за столом, сосредоточенно записывая что-то в блокнот. Очки съехали на кончик носа, она машинально поправляет их указательным пальцем, не отрываясь от формул. Светло-русые волосы собраны в небрежный пучок, несколько прядей выбились и падают на лицо.

– Если интегрировать функцию по всему диапазону, получим стабильную синхронизацию, – бормочет она себе под нос. – Иван, глянь, пожалуйста…

Она поднимает глаза – глубокие, серые, с тем особенным блеском, который появляется, когда она близка к разгадке очередной научной головоломки. Тонкие губы изгибаются в полуулыбке.

– Ты опять витаешь в облаках?

Иван моргнул. Лаборатория «Глобал скай» вернулась в фокус. Джин Ли стоял рядом, держа в руках тот самый модуль, так похожий на российскую разработку.

– Всё в порядке? – спросил Джин. – Ты как будто призрака увидел.

Иван потёр переносицу, прогоняя наваждение.

– Да, всё нормально, – ответил он, кивнув на устройство. – Интересный модуль. Где вы его взяли?

Вечерний Нью-Йорк раскинулся за панорамными окнами апартаментов, которые компания выделила Ивану. Сотни огней отражались в тёмных водах Гудзона, создавая иллюзию звёздного неба, опрокинутого в реку. Мелихов стоял у стекла, механически потягивая кефир из тяжёлого хрустального стакана, который нашёл в безупречно организованном баре.