– Нет ещё, – честно признался он Логану.

– Ну ты даёшь. Где мозги потерял, в пиве утопил, что ли?

– На кой тебе мой дом сдался?

– Как это? Если ты его продаёшь, так быстрее надо, там полное переоборудование придётся делать, и лучше по осени. Или ты полагаешь, его тут же купит местный муниципалитет для музея восковых фигур?

– Ну, смотрю, ты уже настроил планов, – хмыкнул Джеф, размеренно жуя морковку и усмехаясь при мысли, что он сам давно как восковая фигура и дом продавать не надо. Нужно только открыть дверь для доступа посетителей. – Думать не мешай.

– Так ворочай скорее своими шариками-роликами.

Прогоняя привычно-ритмичный час "до пота, но не до боли", как когда-то учили инструктора, Джеф размышлял. Чёрт его дёрнул звонить Логану среди ночи. Он в жизни разум не ценил, только здоровое предпринимательство.

Джеф приткнул машину на церковной территории – хорошо, что за оградой площадки есть своя стоянка. Поднялся по потёртым ступеням. Камень, побелевший от времени вытерся до желобков в самых неожиданных местах. Пожалуй, стоило бы отремонтировать крыльцо, наверное, старческие нетвёрдые ноги весьма затруднённо шагают тут, если он сам спотыкается. Забавные мысли приходят в голову, раньше ему было всё равно, кто как бродит по какому-то крыльцу. Он встал на правое колено при входе под гулкие своды, повернулся по уже выработавшейся привычке взглянуть на пустой крест. Теперь трепета души этот взгляд у него не вызывал, но если Джеф не оглядывался на него, то чувствовал себя неуютно. Гулкая пустота утра сопровождала его раскатистым звуком его шагов и Джефу захотелось пойти на носках: возле колонны слева от алтаря сидел отец Теодор. Закрыв глаза, сложив руки на груди и откинув назад голову. Он сидел очень прямо, опираясь спиной и затылком в камень колонны, и весь его вид был словно неживой – так неподвижен он был.

Джеф уже привычно опустился на скамейку в переднем ряду, там хоть и не было подставки, чтобы встать на колени, зато можно сидеть свободно, а не боком. Тед приоткрыл глаза, услышав шаги, улыбнулся Джефу пока тот усаживался, и снова удалился в своё созерцание. Джеф откинулся на спинку и задумчиво окинул храм взглядом. Едва зайдя, возле входной двери, заметил приглашение помочь в уборке перед праздниками. Надо действительно что-то будет сделать. Пары вставленных стёкол, наверное, мало, раз уж он решил стать членом общины.

В тишине и холоде храма сидеть было приятно. Тед вскоре встал, преклонил колено перед алтарём и ушёл в ризницу. Вместо него появился министрант, начавший готовить мессу. Он тихо перемещался в алтарной части: убирал что-то, приносил что-то, двигаясь бесшумно и плавно. Время летело незаметно. Постепенно храм немного заполнился полусонными людьми, пришла Марина. Она устроилась на привычном месте, мягко улыбнувшись Джефу. У него было такое ощущение, что если бы он сидел с закрытыми глазами, всё равно бы понял, что здесь с ним рядом, в церкви находится Марина. Чувствуя её присутствие, Джеф совсем не находил в своём отношении к ней сходства с отношением к Николь. И стоять рядом было приятно, и радость была от присутствия Марины, и спокойствие, и уют, но она была чужой. Она не притягивала его так, как Николь, не вызывала потребности защиты и ответственности за неё. Хотелось просто почтительно и благодарно поцеловать её пальцы и не более. Это было удивительно. И вместе с тем – правильно

Приглушённо звякнул колокольчик. Джеф бездумно поднялся, ощущая опустошение. Стоял, глядя на алтарь, иногда отвечал вместе со всеми то, что уже запомнил. Но сосредоточиться не мог. Перед глазами была Николь. Правду он, наверное, сказал ей, что он маньяк. Какая она красивая! В мозгу всплывали картинки: Николь смеётся в кресле на лужайке. Солнце золотит её волосы. Спящий Бен на её руках – она походила на Мадонну. Джефа словно тряхнуло: кому он тут молится: Богу или Николь?