Взглянул на Майка. Тот стоял с графином воды и стаканом в руках, облитый цветными пятнами света, смотрел на Джефа. Весь какой-то несчастный. Ничуть его не развеселила сегодняшняя тусовка. Не нашёл себе счастья Майк за эти годы.

– Ты тут меня за подарок благодарил, – начал Джеф осторожно. Помялся. Майк ждал. – Сделай ответный жест, – он проследил глазами медленный Майков кивок, досадуя про себя: и тут без издёвки у него никак. Ну, чтобы не сказать "подарок". – Ответь честно: ты, когда с Эммой в постели резвился, из каких побуждений действовал?

Майк замер. Несколько раз открыл рот, потом глотнул воду прямо из графина.

– Ух, – сказал он. – Откуда уверенность?

– Вычислил, – прищурился Джеф.

Майк помолчал снова.

– Она себя предлагала. Я воспользовался по пьянке. Идиот: ни любви, ни симпатии. Мне жаль.

Джеф кивнул.

– Очень жаль, – повторил Майк. – Я лишил себя семьи.

Джеф с невольным стоном сцепил задрожавшие пальцы, пряча лицо в развернутых ладонях. А он-то думал, что если бы проглотил ту горькую пилюлю, то у него все эти годы была бы семья. Как они похожи, чёрт, как похожи.

Родственники!..

– Привет, – сказала Николь, входя.

Джеф сразу поднял голову. Интересно: слышала и решила притормозить дальнейшие его вопросы или так, случайно? Её чуткость теперь казалась ему естественной, настолько сильно он чувствовал связь с Николь. Было даже странно, что он так беспокоился раньше из-за этого. Джеф рассматривал её лицо. Она была спокойна. Видимо, то, что она услышала, не расстроило её. Окинула Джефа взглядом цвета морской волны, улыбнулась, потом улыбнулась и Майку. Она выглядела гораздо лучше, хоть и мало спала.

– Я слышу, вы тут прошлое припоминаете? – Сказала она и взяла верхний сандвич с блюда. Откусила, поочередно рассматривая обоих. Приподняла руку с куском, потрясла ею в воздухе, поинтересовалась:

– Кто автор?

– Я – сказал Майк, потому, что Джеф, глядя на неё, забыл ответить.

– Съедобно, – насмешливо сказала Николь. – Совсем мастер.

– Ещё чего! – Нарочито возмутился Майк. – Да это лучшее, что я умею готовить! Не "съедобно", а бесподобно!

Николь засмеялась, глотнула чаю из кружки Джефа и устроилась на одной отставленной его ноге. Он обхватил её за талию, чтобы ей было устойчивее. Майк наблюдал за ними, размышляя. Скользил глазами сверху вниз по обоим, отмечая мельчайшие детали.

Почему-то Николь явно он не стеснял, она при нём была так же естественна, как и с Джефом, чего с ней никогда не случалось дома. Вот так всегда. Стоило только подумать Джефу о её доме, как она почувствовала – вздохнула, сказала:

– Нам пора ехать.

– Пожалуй, – сникая, согласился он.

– И никак нельзя задержаться? – Поинтересовался огорчённый Майк.

– Завтра праздник, – неопределённо объяснила Николь.

– Очень рад был знакомству, – тихо сказал Майк.

Николь протянула ему руку, и он осторожно поцеловал её, коротко скользнув глазами по Джефу, словно спросив взглядом. Николь вдруг положила вторую руку ему на голову, пока он не успел разогнуться, и Джеф, напряжённый, увидел, как она потрепала Майка по волосам. Сказала, изумляя их обоих:

– Мне очень жаль, что между вами какие-то трения. Я же знаю, что вы любите друг друга.

Уже с машине он спросил её:

– Ты слышала, о чём мы говорили с Майком?

– Думаю, я слышала достаточно, – тихо и непонятно ответила она. – И видела.

– А что ты видела? – Заинтересовался Джеф.

– Как он смотрит на тебя.

– Как?

– Как смотрела на меня моя мать в больнице за двое суток до своей смерти. Больше я её не видела. Никогда, даже во сне.

Это не стоило продолжать. Это было слишком тягостно.

32

Но Джеф, уже почти выехавший за ворота, неожиданно для себя, остановился. Повернулся к ней, разглядывая её. По его пониманию, Николь должна сейчас плакать в три ручья, а она ничего: сидит спокойно, смотрит на него. Не скажешь, конечно, что слишком весёлая, но и не печальна.