Марина помолчала, глядя на алтарь. Потом всё же спросила:

– О чём же?

Он смотрел, что она теребит носовой платочек, скручивая уголок.

– О душевных травмах, – ответил честно. Окинул её взглядом, раздумывая, стоит ли расспрашивать о смерти её сестры. Сначала, ещё во время их первого разговора, ему показалось: для неё это прошедшая боль. Но он мог ошибиться, не всё увидеть. Поскольку она молчала, Джеф решил, что видимо и ей эта тема просто так не даётся. Сейчас проверим.

Он спросил негромко:

– Расскажите мне, как вы вышли замуж?

Она изумлённо повернулась к нему.

– Вы об этом говорили с Николь?

– Упаси меня Бог! – Искренне сказал Джеф. – Но я хочу это знать.

– Банальная история, – пожала плечами Марина. – Я была влюблена в Тома, а потом ко мне однажды пришла моя сестра, которая всегда получала то, что хотела, и рассказала, что любит Тома больше жизни. И попросила быть подружкой невесты на свадьбе. Разве я могла отказать: она любила его, он сделал ей предложение, при чём здесь было моё чувство? Потом была свадьба, потом родилась Ники, и сестра меня пригласила пожить у них. Том тогда много ездил на всевозможные стажировки. А Ники… – Марина опустила голову, рассматривая свои пальцы. – Она создавала проблемы. Она в детстве была очень слабая. Мама как-то сказала: с ног собьёшься, когда рождаются близнецы. У нас было наоборот: мы вдвоём с Элли сбивались с ног, когда родилась Николь. К ней цеплялись все болячки, какие только можно было вообразить. Том затем начал ездить в разные страны, были приглашения для участия в семинарах и встречах, такие деловые поездки часто требовали присутствия жены. И мы оставались вдвоём с Ники. Она иногда целыми днями плакала, да так жалобно, что у меня сердце разрывалось, и я боялась спустить её с рук. Мне казалось, что она так плачет и так болеет потому, что чувствует себя покинутой. Мне казалось: мы с ней в этом похожи. Когда Ники исполнилось три года, родители настояли, чтобы я вернулась к ним. И мы с Ники уехали. Том не мог оставить работу, и не мог отпустить Элли. Это было очень тяжёлое время. Наверное, я передала каким-то образом Ники убеждение, что нас бросили или выгнали, что мы не нужны. За восемь лет она ни разу не была в доме отца. Том и Элли приезжали иногда на выходные, проведать нас. А когда Элли попала в аварию и заболела, Том ездил один. Сестра вернулась, когда ей стало совсем плохо. Тед тогда приехал на каникулы и очень поддерживал меня. Потом, после её смерти, буквально через полгода я вышла замуж, хотя отец был недоволен тем, что мы не выдержали годовой траур. Мне казалось, Ники хотела этого. Она спросила: "меня теперь увезут?". Я сказала, что да, у неё есть папа, он её любит. Она так заверяла меня, что одна, без меня, просто умрёт, что мне становилось страшно. И я поехала с ней. Если даже не я её родила, всё равно – она моя, поскольку мне это материнство дорого досталось. Но иногда мне кажется – я её люблю недостаточно, потому, что я и о себе заботилась, ведь вышла же я за Тома, – она замолчала, тяжело вздохнув.

С какой стати она ему всё это рассказывает?

Джеф неожиданно взял её безвольную руку с колена и поцеловал. Пальцы у неё были ледяные.

– Спасибо.

Марина удивлённо хоть и коротко взглянула на него. Но руку не отняла и Джеф, глядя на алтарь, грел её пальцы в своей ладони, думая о том, как раньше жилось Николь.

– Вы счастливы? – Наконец спросил он, поворачиваясь к ней.

Марина некоторое время смотрела на него, медленно сводя брови домиком. Нет, как они всё-таки с Николь похожи! Она смотрела на него озадаченно, хоть и несколько возмущённая откровенными вопросами. Разглядывала, словно изучая, его движения: как он спокойно отпускает её руку, берёт вторую и так же греет, глядя прямо ей в глаза, спокойно и серьёзно, явно ожидая ответа.