– Ты вернулся, – сказала она, и это не был вопрос.

Лёха молча кивнул, пытаясь понять, сердится ли она. Но в её глазах не было гнева – только тревога и что-то ещё, похожее на грусть.

Она вздрогнула, заметив компас в его руке.

– Иванушка… – начала она, но тут же осеклась. – Ой… прости, оговорилась.

Лёха замер. Почему она назвала его именем предка? В тусклом свете взгляд бабушки на мгновение стал отсутствующим, словно она видела кого-то другого сквозь время.

– Ты видел что-то, чего не понимаешь, – тихо сказала она, возвращаясь в настоящее. – Мост показал себя?

– Да, – просто ответил Лёха. – И… Саня едва не погиб. Но что-то спасло его. Что-то из воды.

Бабушка кивнула, будто ожидала этого.

– Лес выбирает своих защитников, – произнесла она загадочно. – Это только начало, Лёша. Будь готов.

Она поднялась и ушла в свою комнату, оставив его наедине с вопросами, на которые не было ответов.

Позже, сидя на кровати в своей комнате, Лёха рассматривал компас. Стрелка теперь указывала не на мост, а куда-то в другую сторону – к болоту, если он правильно помнил карту местности.

Он задумался о странной оговорке бабушки. Почему она назвала его Иваном? Случайность это или знак? И что она имела в виду, говоря о защитниках леса? Неужели Саня…

Компас в его руке пульсировал как сердце. Только вот билось оно теперь не в такт миру, а в такт лесу.

Лёха мягко закрыл компас и положил его на тумбочку. Закрыв глаза, он всё ещё видел три силуэта у моста и слышал их странный смех.

Он ещё не знал, что услышал не голос. А зов.

Лес не забыл. Теперь и они не смогут забыть.

Лёха проснулся резко, словно кто-то дёрнул невидимую верёвку, привязанную к его сознанию. Он судорожно втянул воздух и подскочил на кровати. По спине струился холодный пот, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит рёбра.

Сон. Это был всего лишь сон.

Но какой яркий, какой настоящий… Три тени на мосту. Они стояли там, где дети побывали два дня назад, но выглядели иначе, чем в реальности. Каждая отражалась по-своему: одна – в тёмной воде под мостом, другая – в старом зеркале, висящем прямо на дереве, третья – на оконном стекле, возникшем прямо посреди воздуха. Тройное отражение одних и тех же существ, но разных.

Бледно-белая тень смотрела прямо на него – не глазами, их не было, но Лёха чувствовал пронизывающий взгляд, от которого холодело что-то глубоко внутри. Две другие – алая и чёрная как смоль – шептали его имя странными голосами, звенящими, как металл, и глубокими, как эхо в колодце. Но они шептали не ему, а словно кому-то, кто прятался внутри него самого.

"Мы знаем, что ты здесь… Мы чувствуем тебя… Мы ждали так долго…"

Лёха потряс головой, стараясь вытряхнуть остатки кошмара. Тусклый лунный свет проникал через занавески, рисуя на полу неясные узоры. Он перевёл взгляд на тумбочку, где лежал компас. И замер.

Старинный прибор едва заметно вибрировал, словно живой. Стрелка то дрожала, то замирала – точно в такт дыханию Лёхи. Вдох – движение, выдох – пауза. Вдох – движение, выдох – пауза. Как будто компас и мальчик связались невидимой нитью, делились одним дыханием, одним пульсом.

Лёха осторожно взял компас в руки, и тот сразу же замер, словно удовлетворённый этим контактом. Что-то холодное коснулось его ног – ночной воздух, скользнувший по полу. Окно. Он обернулся и вздрогнул – на запотевшем от его дыхания стекле проступил странный символ, похожий на руну "М". Лёха медленно подошёл к окну и провёл пальцем по стеклу. Ощущение было странным – будто под подушечкой пальца проступает тонкий ледяной узор, щекочущий кожу невесомым холодком, хотя стекло оставалось тёплым от летней ночи.