Она обвела взглядом удивлённые лица детей и продолжила:

– Этот компас принадлежал Ивану Незабудкину, твоему прапрадеду, – она кивнула Лёхе. – Он был не просто травником, а… как бы это сказать… понимал лес лучше других. И лес понимал его.

– Как в дневнике! – воскликнула Вика. – Мы нашли его записи!

– Дневник тоже нашли? – бабушка нахмурилась. – Что ж, видимо, пришло время.

– Время для чего? – спросил Лёха, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

– Время узнать некоторые вещи, – загадочно ответила бабушка. – Но будьте осторожны с мостом. Он стоит на особом месте, где граница между… – она запнулась, – между разными мирами становится тоньше.

– Как в сказках? – недоверчиво хмыкнул Лёха.

– В каждой сказке есть доля правды, – серьёзно ответила бабушка. – Особенно в тех, что рассказывают в наших краях.

Она бросила ещё один взгляд на компас.

– Год назад лесник Арнольд исчез возле того моста. Люди говорят, что он ушёл в город, но… – она покачала головой. – Его куртка так и осталась висеть на гвозде в его доме. Кто уходит без тёплой одежды в октябре?

Вика вздрогнула.

– Вы думаете, с ним что-то случилось?

– Я думаю, что мост выбирает, кому показать дорогу, а кому – нет, – ответила бабушка, поднимаясь. – Если уж вы решили идти, возьмите с собой защиту.

Она подошла к старому деревянному шкафчику и достала оттуда маленький холщовый мешочек.

– Здесь травы, которые помогут, если… – она снова запнулась, – если вдруг что-то пойдёт не так.

Лёха принял мешочек, чувствуя его странную тяжесть – словно внутри было нечто большее, чем просто сухие растения.

– Спасибо, бабуль, – сказал он, пряча мешочек в карман. – Мы будем осторожны.

Бабушка лишь кивнула, но её взгляд говорил больше, чем слова.

– Твоя бабушка знает о лесе что-то такое, чего не знают другие, – сказала Вика, когда они шли по тропинке к дому её бабушки. – Может, она тоже понимает его, как Иван?

– Не знаю, – пожал плечами Лёха. – Никогда раньше не замечал за ней ничего странного.

– Потому что ты приехал всего неделю назад, – заметил Саня, перепрыгивая через лужу. – А те, кто здесь родился, часто чувствуют лес по-особенному.

Вика кивнула, словно это было самой естественной вещью на свете.

– Моя бабушка тоже знает многое о травах и о лесе, – сказала она. – Я хочу взять у неё ещё кое-что для защиты, раз уж мы собираемся к мосту.

Баба Маша, бабушка Вики, встретила их на крыльце, будто ожидала прихода. Она была полной противоположностью бабушке Лёхи – маленькая, подвижная, с ярко-красным платком на седых волосах и блестящими живыми глазами.

– Вика говорит, вы нашли компас старого Ивана, – сказала она вместо приветствия, оглядывая ребят с ног до головы. – И собираетесь к мосту.

Лёха удивлённо посмотрел на Вику.

– Я ей не говорила! – воскликнула девочка, не менее удивлённая.

Баба Маша рассмеялась.

– В деревне всё быстро становится известно, – объяснила она. – Пойдём-ка в дом, есть разговор.

Внутри пахло сушёными травами, мёдом и чем-то неуловимо древним. Баба Маша усадила их за стол и принялась доставать из разных банок и коробочек какие-то корешки, листья и цветы.

– Если идёте к мосту, нужно взять с собой зверобой для защиты от тёмных сил, – приговаривала она, отсыпая в маленькие льняные мешочки щепотки трав. – Полынь от наваждений, тысячелистник, чтобы не заблудиться…

Вика помогала бабушке, ловко перевязывая мешочки красными нитками.

– А зачем красные нитки? – спросил Лёха.

– Чтобы граница была, – пояснила баба Маша. – Красный цвет – это как стена между мирами. То, что внутри мешочка, защищает, а нитка удерживает защиту рядом с вами.

Лёха хотел было сказать, что всё это звучит как суеверия, но слова застряли у него в горле. За последние дни он видел слишком много необъяснимого, чтобы просто отмахнуться от старых поверий.