На радостях, что скинул с себя эту повинность еще на год, Брейр завернул в небольшую таверну на пересечении центральных улиц. Хорошо завернул, с душой. Так что под утро не мог вспомнить, где находится и что вообще происходит.

Едва открыв глаза, он увидел перед собой спящую девицу. Ее длинные пепельно-серые волосы разметались по подушке, физиономия смялась, большие яркие, как малина губы сонно причмокивали. Не было нужды заглядывать под одеяло, чтобы убедиться, что одежды на ней нет.

— Кхм…

Как ее зовут, он не помнил и не горел желанием снова знакомиться, поэтому тихо перевернулся на другой бок… Там спала еще одна светловолосая девушка.

— Да чтоб вас всех, — тихо крякнул и осторожно сполз с кровати.

Одежда нашлась на полу, оружие там же. Чтобы не звенеть, и не будить своих ночных…попутчиц, кхассер тихо натянул исподнее, прихватил остальные вещи и вышел из комнаты.

Спустя пару минут, уже полностью собранный, он спускался в пустой зал таверны, тяжело шагая по скрипучей лестнице. В голове еще не просветлело, виски раздирал настойчивый скрежет, горло царапала лютая жажда. Надо было или спать дальше, или идти на улицу, покидать душный портовый город, насквозь пропахший рыбой, разминать крылья…

— Вам просили передать, — возле выхода его перехватил румяный трактирщик.

Он протянул неровно свернутую желтую бумагу и подобострастно поклонился. Молодой кхассер за одну ночь оставил здесь столько денег, что ыся тавена могла не работать целую неделю.

Брейр недовольно щелкнул языком и развернул лист.

«В час. На смотр. Высших две. Распорядитель»

Он пять раз пробежался по строчкам, вчитываясь в наспех накарябанные буквы.

В смысле две? Зачем две? Всегда же была одна…

Он удивленно посмотрел в одну сторону, в другую, будто ждал, что кто-нибудь сейчас пояснит в чем дело.

Какого лешего их две?!

А самое главное, какого лешего он не свалил из города вчера, как только узнал, что на смотр приехал другой кхассер? Сейчас бы уже был далеко, и никто бы его не нашел, не заставил возвращаться обратно.

— Че-е-ерт, — простонал, с досадой потирая шею.

Сбегать теперь, когда ему сообщили о второй Высшей и потребовали явиться на смотрины, не было смысла. Накажут. Император жестко относился к этому вопросу, и поблажек не делал никому.

Тхе’Маэс был одержим мыслью сохранить силу кхассеров и каждому отводил свою роль в этой игре. Кому-то заранее готовили камень плодородия, чтобы совершить обряд. Кому-то позволяли вести поиски самостоятельно. А самым младшим представителям кланов, как самому Брейру, досталась другая участь. Девы из Шатарии.

Раз в год, поздней осенью, корабль с «невестами» прибывал в Наранд и на его борту неизбежно была та, что наделенная особой нативной магией, которая порой срабатывала не хуже камня плодородия.

Расчёт Тхе’Маэса был простым. Одна Высшая — один кхассер.

К несчастью, в этом году эта печальная участь достался Брейру.

Над стойкой трактирщика висели большие квадратные часы с медными стрелками и бесстрастно показывали, что он уже безнадежно опаздывает. Почему нельзя было просто прислать ему эту девку и оставить в покое?

— Черт, — он снова выругался и выскочил на улицу. На бегу обратился зверем, испугав почтенную пару, неспешно проходящую мимо, и взмыл в воздух.

Скользя над разноцветными крышами, он устремился на окраину Наранда, где раскинулись поместья знати.

Нужный особняк был виден издалека. Серая, выгоревшая на палящем южном солнце махина возвышалась над остальными домами. Ее крышу венчали пять статуй кхассеров — по числу кланов Андракиса. Когда-то их было семь. Рысей не стало, да ягуары перевелись.