Холода стали приходить часто. И Ту опасался, что они добьют его клан так же, как добивали деревья. По словам За, прежде их стойбище располагалось далеко отсюда, у большой воды. Но затем Светлое разгневалось на них и стало жечь с неба, прямо как Горячий. Поэтому кожа их стала такой темной – это Светлое обожгло ее. Они шли по большой Желтой, где днем Светлое нещадно сжигало их тела, а ночью Бледная окатывала холодом. Многие не дошли, оставшись лежать в пыли, среди бесплодных желтых земель.

Ту усмехнулся: им стало жарко и нечего есть, поэтому они пришли сюда. Теперь им холодно, и опять нечего есть. И вновь пошли разговоры о том, чтобы идти дальше. Ту подозревал, что решать эту проблему нужно как-то иначе. Хватит уже ходить за едой следом.

– Сделать так, чтобы еда пришла к нам, а не мы к еде, – пробубнил про себя Ту.

От таких мыслей у него разболелась голова и он, решив в конце концов, что подобное невозможно, выкинул прочь сумасбродную идею.

Белый с тех пор выпадал еще раз. И потом еще… Ту загнул палец на руке. Затем подумал и загнул другой. И еще один.

Брови его поползли вверх вместе с очередной мыслью. Этому следовало дать название. Малый снова растопырил пятерню и загнул большой палец.

– Раз, – сказал Ту.

Потом загнул указательный и добавил:

– Раз-раз.

Он кивнул сам себе. Ту был крайне горд собой. Соплеменники, конечно же не поймут, но Кою рассказать можно. Так ведь можно знать, сколько и чего.

– Раз-раз-раз, – радостно бубнил он, подходя наконец к Молочному дереву.

Ту так сильно задумался, что едва не наступил на змею, даром что сейчас было не слишком холодно, и змеи повыползали на тропы.

– Тьфу! – плевался малый, подбирая полы балахона.

Балахоны они начали носить сразу же, как похолодало. Голышом уже было нельзя, и Ма придумала, как проделать в тряпках дырки для головы и рук. А Ту еще наплел веревок и перевязывал тряпку под ребрами, чтобы не болталась. С ногами оказалось сложнее, но и здесь Ма справились: сладили и на ноги тряпки, которые, как мешочки, перевязывали бечевой. Только истирались такие тапки слишком быстро. Ту подумал, что если приладить к ним внизу, например, кусок дерева…

«Нет, так я никогда не достану молочный шар», – с досадою подумал он.

Если он опять не справится с делом, как в тот раз на охоте, его точно не допустят до старших. И кому какое дело, что старшим его объявили сразу же, как он предъявил воду в кулаке. На самом деле шерсть на лице у Ту до сих пор не росла, хотя у его погодков уже во всю кучерявилось на подбородках. У кого-то едва-едва, но всё же… А он, Ту, как всегда, самый слабый, да еще и без бороды. Старшие его не принимали. Если бы не заступничество Коя, Ту бы давно уже прибили, такого хиляка. Хотя Кой и странного Ру защищал…зачем-то.

Вот и теперь вместо охоты послали плод добывать. Единственный плод, который не могут достать Ма, и потому за ним ходят важные.

Ту сжал зубы и враждебно уставился на древесный. Ствол его был словно пряди перевитой шерсти, а наверху разверзался зонт из листьев. Под этими листьями, прежде мясистыми, а ныне почерневшими и вялыми, располагались молочные шары. Всего раз и раз. А велено было достать для Коя, Бу и Ма. То есть раз, раз и раз. Ту загнул пальцы и выругался.

Надо лезть. Ну ничего, он, Ту, гибкий, он у Ма учился, так что справится. Ту снял с пояса бечеву и замотал ее на затылке- так шерсть не лезла в глаза. Потом снял с ног тряпки и зажав зубами каменный нож, проворно полез на ствол. Балахон конечно же мешал, да и шерсть тоже – цеплялась за торчащие тут и там куски ствола, дергая беднягу вниз. Забравшись наверх, Ту кое-как достал плоды и скинул на землю, а после принялся слезать сам. Каково же было его возмущение, когда на середине спуска он глянул вниз и увидел какую-то чужую ма, которая беспардонно пыталась утащить его добычу!