Бу всё ходил по берегу и что-то выл, но Ту не питал иллюзий: если воды нет, откуда же ей взяться?

– Великий Черный, не гневайся на нас! – орал Бу, взывая к небесам.

Ко всему прочему становилось всё холоднее. Ма плели день и ночь, и теперь все ходили в тряпках, но лучше не становилось. Старый Бу велел мастерам придумать, что можно сшить на ноги, потому что те мерзли сильнее всего. Деревянный похоже сердился, и плодов становилось все меньше. А вот звери нападали чаще. Странного Ру наконец-то сожрали, и Ту даже не сожалел. Никто не сожалел о Ру, кроме Коя. Тот правда и виду не подал, но Ту-то знал. И Бу знал. Они двое потом долго шептались в кустах. Никто не смел их подслушивать, а вот Ту обнаглел вконец. Близко подползти не вышло, но кое-что он всё же расслышал. Кой говорил про то, чтобы беднягу Ру закопать, а Бу с ним спорил. Старый всё твердил, что звери нажрутся и отстанут, а Кой напомнил с угрозой, за что прибил когда-то За. В конце концов, все таки договорились: Бу обещал всё сделать для Ру, и танец, и молитву, но тело они все же оставят.

Потом старый Бу плясал вокруг мертвого тела, сотрясая палкой с черепом волка на конце, и просил Черного о милости для Ру. А клан, снова сцепившись в круг, качался и подвывал. Ту сбежал оттуда. Он не понимал, чего ради Черному стараться и для чего ему вонючий кусок мяса.

Когда вода совсем иссякла, в клане пошел слушок, что Черный разгневался на старого Бу, и клану нужен другой шаман. Пятеро пришли к Кою и требовали прибить Бу камнем. Кой пообещал прибить камнем их, да так внушительно, что сам Ту чуть не описался. А для закрепления урока главный еще выбил зубы заводиле. Тот теперь едва мог есть и вполне мог сдохнуть, но в этот раз главный отчего-то не расстроился. Зато выбитые зубы нанизал на веревку и повесил на шею. Больше с Коем не спорили.

Потом главный с Бу снова шептались в кустах, и, впечатленный недавней сценой, Ту на сей раз не подслушивал. Ну… почти. Долго сомневался, а когда подполз к кустам, оттуда уже вылезал разъяренный Кой.

Уходя, он грозно кинул выбиравшемуся следом Бу:

– Либо ты делаешь что-то с этим, либо я больше не заступлюсь за тебя.

Что только старый потом не делал. Но ни обряды с потрясанием посохом, ни рисование глиной на камнях священных тотемов не приносили никакого результата.

Ту однажды решил выступить с предложением:

– Давайте раскопаем ручей. Вдруг под глиной есть вода? – хмурясь спросил малый.

В иной раз его может и послушали бы. Посмеялись бы и пропустили к Бу. Но теперь старый был занят, а потому возиться с малыми не желал. Старший, что стоял на страже его покоя только ухмыльнулся:

– Ты стал таким же странным, как Ру. Уж не его ли дух в тебя вселился? Иди отсюда, не мешай.

Ту, оскорбленный до глубины души таким сравнением, не стал ждать, когда его побьют за назойливость и гордо удалился.

В конце концов Бу велел всем выйти из Деревянного на ровную землю и притащить туда булыжники с подножия Большого Каменного. Так и сделали. Каждый валун, длинный и узкий, величиной с два роста Коя, тащили по нескольку важных. Потом ставили их, все вместе, как столбы. А сверху на столбы, как крышу, клали другие камни.

– Так не поможет же, – не выдержал и буркнул тихонько Ту, когда они с главным несли очередной столб.

И тут же поймал пристальный взгляд Коя. Тот обреченно кивнул и, отвернувшись, потащил камень дальше. Рыжий тоже понимал, что не поможет.

– Это не для того, чтобы была вода, – тихо объяснял ему вечером Кой, когда они ели мясо на шкуре, – А чтобы у всех было дело. Пока они его делают – о плохом не думают. Зато они думают, что потом пойдет вода с неба, и радуются.