Не знай я узника слишком хорошо, подумала бы, что он искренне удивлен просьбе, но нет… без сомнений, это лишь очередная ловушка монстра для запугивая жертвы, всё еще отчаянно верящей в свободу…

Когда за спиной показался свет золотого круга, Минцзэ коварно произнес:

— Увидимся через месяц, милая Юэ!

8. Глава 6.

Кабинет Верховного жреца Хэ.

Когда Земин вошел в кабинет отца, тот внимательно сидел за столом и изучал старинные бумаги, ветхие и выцветавшие с течением времени; столь сильно мужчина был погружен в работу, что не заметил присутствие сына.

Земин прошелся беглым взглядом по блеклым иероглифам, неодобрительно наморщился, признав давно забытые знания по заключению дракона с помощью магического обряда Ци, хмыкнул.

— Нашел что-нибудь?

Жрец вздрогнул, инстинктивно накрыл записи широким рукавом ханьфу.

— Без толку. Одно и то же. — Пожилой мужчина тяжело вздохнул, поинтересовался: — как там эта… дочь господина Фана?!

— Юэ, — напомнил имя Земин.

— Да, она.

— Хорошо, — отвечая, молодой человек отвел взгляд, ибо не привык врать отцу, но и сказать то, что эта упрямица снова направилась к Минцзэ… категорически не мог. — Отдыхает. — Кашлянув в кулак, Земин поспешил сменить тему: — помочь? Что конкретно хочешь найти, отец?

Верховный жрец плюнул, услышав ненавистное имя; протянул, коверкая:

— Юэ-э-э. Сплошная головная боль! С её появлением всё, абсолютно всё пошло не так, — с перекошенным злобой лицом, господин Хэ откинул часть прочитанного в сторону, исторические документы хаотично разлетелись по полу. Земин сдержанно проследил за летящими бумагами, но ничего не сказал, позволяя отцу выплеснуть накопившейся гнев. Взявшись за голову, жнец хрипло продолжил: — мерзкий ящер пробил больше половины защиты. Он и раньше предпринимал попытки освободиться, но доходил максимум до второго уровня… А сейчас, сейчас… Я не понимаю, что происходит, но ослабевание печати опасно для человечества… И хуже то, что об этом могут прознать члены культа Четырёх и воспользоваться.

— Думаешь ослабевание печати связано с Юэ?

— Не знаю, — жрец устало покачал головой. — Не могу заявлять точно, но сила печати канула во Тьму с появлением в храме Тишины этой невыносимой девчонки! — мужчина злобно постучал пальцем по столу, как бы акцентируя внимание на очевидном, но ещё не доказанном факте. — И не забывай, Земин, Юэ пришла по собственной воле! Какая нормальная девушка сунет нос в храм Тишины по собственной — Тьма! — воле?!

Господин Хэ свирепствовал, потому что искренне не понимал…

Земин покивал.

— А у тебя какие мысли? — полюбопытствовал жрец, чем искренне удивил сына. Обычно, Земин — последний человек к кому бы обратился Хэ Исао за… советом или мнением.

Молодой человек закусил губу, думая, стоит ли отвечать честно, не воспримет ли отец его домыслы глупостью, но таки решил быть откровенным:

— Возможно, мои слова покажутся нелепицей, — предупредил Земин, — но…

— Говори уже!

— Думаю, проблема не в печати Ци, а самом драконе. Он… стал сильнее.

— Что? — нервно хихикнул Верховный. — Логика в твоей пустой голове вообще есть?!

Не реагируя на оскорбления, врачеватель степенно продолжил:

—Ранее ты упоминал, что Юэ — несильная душа. По всем правилам, указанным в древних записях, её душа должна была быть съедена драконом, потому что голод — инстинкт, который неподвластен контролю дракона, но каким-то чудом Юэ вернулась из узилища целая и невредимая. Причем не один раз. А теперь печать Ци. Минцзэ сумел пробить большую часть защиты лишь тогда, когда Юэ оказалась в смертельной опасности. Думаю, тут стоит говорить не о ослабевании печати Ци, а о… чувствах. Чувствах дракона к человеческой девушке.