Я не знала, владеет ли господин Хэ информацией о местонахождении Сюли или нет, а может просто пытается взять меня на понт, чтобы разоблачить ложь, но придерживаться той же легенды о плохом самочувствии опасно. Поэтому я поменяла тактику, решив придерживаться идеи: «лучшая защита — это нападение».

— Чем сейчас обвинять, лучше бы отправились к императору на переговоры о выделении финансовых средств на ремонт храма. Коридор между музеем и храмом сильно течет, а ещё везде сквозняки, не замечаете? Займитесь лучше этим вопросом, пока — не дай Четверо! — заболели другие жрицы.

— Какой же острый язычок… — пробурчал жрец сквозь зубы.

Земин подмигнул мне пока его отец, вдруг потерявший к моей персоне всякий интерес, поворачивался к дракону.

— Надеюсь, ты меня хорошо услышал, — многозначительно произнес он узнику и, важно обернувшись, начал подниматься по лестнице. Земин последовал за отцом.

— Не существует подходящего слова, дабы описать мою радость от встречи с вами, — с ослепительной ухмылкой бросил вслед Минцзэ.

Я неподвижно стояла на месте, смотрела в пустоту перед собой, ощущая неприятную энергетику, которая увеличилась по мере приближения Верховного жреца. Пожилой мужчина остановился, поравнявшись со мной. Покосился взглядом, каким смотрят на бесполезный мусор. Отхаркался, сплюнул в сторону и вышел.

С Земином мы украдкой переглянулись, в его глазах я прочла извинения за отвратительное поведение отца. Врачеватель также покинул узилище, закрыв дверь. Свет растворился в темноте.

Я спустилась к печати Ци.

Голос Минцзэ полился сладко точно тягучая патока:

— Мы давно не виделись, красавица. Я успел соскучиться.

Промолчав, я села в позу лотоса в центре магического круга.

— Ты обещала навестить, — продолжил картинно дракон, отзеркалив положение моего тела, — но так и не пришла. Практически месяц миновал с нашей прошлой встречи. Ах… —вздохнул дракон, по-детски надувая губы, — какая-то неприветливая сегодня…

Я демонстративно молчала. Сидела тихо, ровно, в упор глядя на древнее зло. Странно, даже дико то, что перед ним я не испытывала ни капли страха. Меня одолевала тревога где-то там — в комнате, но будучи на расстоянии вытянутой руки от Минцзэ сейчас — на душе пугающее спокойствие.

— Почему молчишь? — грубо, но с безумной улыбкой Минцзэ резко поддался вперед, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. На мгновение показалось, тонкая грань света и тьмы не выдержит, и дракон проберется в круг печати Ци, но этого не произошло: только ладони мужчины коснулись пространства на границе круга, как едва заметная стена, похожая на пленку, пошла рябью. — Разве ты по мне не скучала? Я вот очень переживал за тебя, ты ведь моя драгоценная подруга…

— Не вожу дружбу с демонами.

Сумасшедшая улыбка стала шире, зрачки сузились.

— Твои слова мучительно ранили меня, но… — ладонями Минцзэ провел по магической стене до самого низа, а затем зловеще рассмеялся, наклоняя голову вбок, — я всепрощающий, поэтому вовсе на тебя не в обиде, милая Юэ.

От низкого до звонкого, от преисполненного ненавистью до обволакивающего нежностью голосом, Минцзэ играл им точно талантливый музыкант на органе, достигший необыкновенного совершенства. И как та же непревзойдённая органная музыка, он меня манил и притягивал: связь одного с другим, таинственное взаимодействие между моей заблудшей в чужом мире душой — и его открывающейся бездной, грозящей гибелью.

Я возмущенно поднялась с места.

— И раз ты пока не принесла зеленый чай, приглашаю вместе испить белый. А! — Минцзэ щелкнул пальцами, что-то вспомнив. — Ты боишься покидать свой мнимый пост моей смотрительницы на эту ночь? Обещаю, я не сбегу. Не в твоё дежурство.