Наконец он слегка отстранился, опьяненно взглянул в лицо Элиз, прошептав:

−М-м-м! Какая сладкая!

Тут же получил весьма ощутимую оплеуху − как оказалось, барышня и не думала сдаваться. От неожиданности мужчина отшатнулся, схватившись за щеку. Элиз мгновенно этим воспользовалась, увернувшись от цепких рук, побежала по коридору в направлении выхода. Вслед донесся веселый смех и обещание, которое совсем не обрадовало:

− Я тебя найду, маленькая рыжая фея!

Губы отчаянно саднило, грудь болела – похоже останутся синяки! Она терла лицо, пытаясь стереть ощущение от поцелуев незнакомого приставалы – выходило плохо. Аудиенции с герцогиней, выпрошенной отцом с таким трудом, сегодня точно не суждено состояться: в таком-то непотребном виде!

Отец должен быть занят до самого вечера. Элиз со страхом ожидала его прихода: набухшие и посиневшие губы с головой выдавали происшедшее. Кроме того, наверняка герцогиня высказалась по поводу того, что она не явилась на беседу.

Все равно, сидеть целый день в своей комнате совершенно не хотелось. Девушка подумала: «Может, сходить, умыться в Ракушке?» – такое название дали источнику из-за фонтана. Помнится, в детстве он смывал любые обиды и дурное настроение, стоило только окунуться. Переодевшись в простое серое платье с белым кружевным воротничком – директриса их заведения питала любовь к подобным нарядам – Элиз отправилась в самый дальний угол парка.

Завидев вдалеке кого-нибудь из гуляющих, она немедленно сворачивала в параллельную аллею, или пряталась за кустами. Так, словно тать в ночи, она пробралась к заветному источнику. Знакомое с детства место практически не изменилось, только на раковине фонтана от времени появилось несколько сколов.

Порадовавшись, что никого рядом не оказалось, девушка подошла к самому фонтану, погрузила руки в приятную теплую воду и принялась умываться. Губы легонько покалывало от солоновато-горьковатой воды. Девушке очень захотелось окунуться в неглубокий бассейн с головой, чтобы смыть неприятные воспоминания о гадком утреннем происшествии. Подумав несколько мгновений, она все-таки скинула платье, оставшись в тонкой батистовой нижней рубашке до колен. Вынула заколки из волос, с восторгом окунаясь в ласкающую воду, которая была ещё теплее весеннего воздуха, напоённого ароматами цветущих парковых деревьев и кустов.

Да источник не просто так считался истинно волшебным: Элиз почувствовала, как тело становится легким, истерзанная грудь больше не болит, а с губ, кажется, немного сошла припухлость. Нестроение резко улучшилось. Ощущая легкую эйфорию, девушка поняла, пора вылезать. Но так не хотелось!

Вспомнился мужчина, домогавшийся её в галерее: широкие плечи, очень мужественное породистое лицо, красивые глаза… Если бы не его грубость и наглая напористость… Он напоминал бесстрашного пирата, привыкшего брать своё, несмотря ни на что… Её передернуло от устойчивого ощущения руки, впившейся в грудь. Губы пекло от воспоминания о настойчивых жарких поцелуях, дерзком языке, затеявшем игру во рту…

Нет, хватит! Это невыносимо! Совсем не о таком первом поцелуе она мечтала! Да и сама хороша: собственное тело предало, дрожит от ласк и поцелуев беспутного незнакомца! Боже мой, как же гадко на душе!

Девочки в пансионе делились впечатлениями о своих приключениях: Нора целовалась с кузеном, когда он приезжал навестить её вместе с родителями, но её рассказы близко не походили на пережитое Элиз. Они лишь соприкоснулись губами, крепко обнявшись: никаких тебе диких плясок языков и болезненных стискиваний нежных частей тела. Габриэлла хвасталась «отношениями» с хорошеньким парнишкой курьером, частенько прибегавшим к директрисе с разными поручениями. Поначалу они решались лишь на несмелые объятия, поцелуи в щеку и легкие прикосновения «как бы невзначай», за углом возле каптерки дворника. Когда парень поцеловал Габриэллу в губы, она рассказала, что было мокро и даже немного противно. Девушка немедленно прогнала беднягу, на чем их отношения закончилась.