Ей было странно видеть Чайку на палубе после стольких дней заточения. И при свете яркого солнца, от которого капитанша прикрывалась рукой, казалось, что ее состояние ухудшилось. Лицо было бледным, и даже тусклая россыпь веснушек, казалось, исчезла с ее кожи. Волосы и одежда были грязными и в очень неважном состоянии. Оставалось надеяться, что хоть с ранами все в порядке. Впрочем, если бы было иначе, Обри не смогла бы на своих двоих подняться наверх.

Бернадетта, стоя на юте в полном одиночестве, наблюдала за тем, как отдаляется шлюпка, беспрепятственно двигаясь по зеркальной глади. Потом она увидела, как Адель, вцепившись в Хортенсию, ударила ее по лицу и тут же получила ответный удар. Короткая потасовка закончилась тем, что обе пиратки свалились за борт и на пару мгновений ушли под воду. В этот миг сама аристократка припала к перилам, с тревогой наблюдая за всем происходящим, совсем не слушая криков пиратов, которые наперебой спорили, что же будет дальше. Но ничего интересного не было. Мокрые до нитки девушки не без труда вернулись обратно в шлюпку, попутно едва не перевернув ее.

Да, ее безумная затея нужна была не только для того, чтобы накормить команду и укрепить отношения между ней и капитаном, но и для того, чтобы помирить последнюю со старпомом. Лишившись поддержки Адель, Обри вряд ли сможет вернуться к своей личности, с которой свыклась за целых четыре года. А для того, чтобы вернуть себе обратно свой корабль с должностью и дойти до цели личность кровавого капитана будет как нельзя кстати.

Судя по ощущениям, пираток не было на борту около часа. И все это время за их действиями наблюдала вся команда, будто бы боясь упустить нечто важное.

И вот наконец они обе вновь вернулись на «Свободу». Мокрые, но целые и невредимые. С ними ничего не могло случиться в притихшем море. Никакая опасность не поджидала их там, это аристократка знала наверняка.

После того, как тушу акулы не без труда подняли на корабль, мистер Дэйвис и пара помощников ушли на середину палубы, чтобы начать заниматься мясом. Сборище пиратов потихоньку расходилось, и Бернадетта решила последовать их примеру.

Она поднялась на ют, где уже находилась Адель, наблюдая за тем, что происходило внизу.

– Все в порядке?

– Я до сих пор хочу ее прибить за всю ложь, но уже лучше, – отозвалась Кидд, откидывая с плеча мокрые пряди волос, похожие сейчас на расплавленную медь. – Она много чего рассказала мне. И услышанное заставило меня немного иначе взглянуть на произошедшую ситуацию.

– И что же именно она Вам сказала? – Бернадетта медленно облизала губы, стараясь смотреть исключительно на лицо старпома и не думать о том, как соблазнительно было бы сейчас очутиться в соленой воде.

– У меня нет права говорить об этом. Думаю, если Хор захочет, то сама позже расскажет об этом, – был ответ Кидд, которая вмиг помрачнела, смерив Бернадетту таким пронзительно-холодным взглядом, что той оставалось лишь молча кивнуть.

Впрочем, де Кьяри и без того знала, о чем Обри поведала Кидд.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы ты умерла, когда будешь пробовать наш ужин, – словно и не было того ледяного взгляда, Адель уже намного мягче взглянула на Бернадетту и даже коротко и криво улыбнулась.

– Так просто я этот корабль не покину, – в тон старпому ответила аристократка и, послав Адель дружелюбную и искреннюю улыбку, она коротко постучалась в дверь каюты и вошла в нее, перед этим выпустив на волю Мигеля, который явно заскучал в одиночестве.

Посреди каюты, которую освещали теплые и ласковые лучи солнца, стояла Чайка. Босая, она уже успела нацепить сухие штаны. Темная рубаха валялась на столе, пока сама она завязывала маленький узел на груди. Она вновь перетянула ее бинтами. Это зрелище было по-своему удивительным и красивым. Лучи солнца скользили по ее телу, опоясывая его. Показывали подтянутый живот с парочкой бледных шрамов, бордовую корочку раны на боку, которая медленно затягивалась. Татуировку ухмыляющегося черепа со скрещенными костями на ребрах, которая была набита справой стороны. Еще одну рану на предплечье, имевшую некрасиво-красный оттенок. Проклятую метку под левой ключицей, которая сейчас, при свете солнца, переливалась бирюзовыми и лазурными оттенками, оставив свою черную сухость в прошлом. Острые ключицы и шею с намеком на адамово яблоко. Спутанные влажные темные волосы, вьющиеся возле подбородка.