Прогноз: замыкание Вадим Ксандров, Олег Савощик

Запрос: Почему мужчины умнее женщин?

Ответ: Мозг взрослого мужчины в среднем на 10 % больше по объему, чем у женщины, вследствие чего у мужчин куда выше способности в естественных, прикладных, технических и точных науках. Интеллектуальное доминирование, заложенное самой природой, обусловлено…

Надя не стала дочитывать, заскользила курсором к красной кнопке «fuck up». Во всплывающем окне расставила крестики напротив «стереотип» и «неэтичный ответ».

Запрос: Как лечить гайморит?

Ответ: Замедлить воспалительные процессы поможет аспирин. К тому же необходим ежедневный прогрев носовых пазух…

Еще один крестик лег во вкладку «медицина» напротив пункта «вредоносный совет».

Новые нейронки выходят каждый месяц, но, каким бы продвинутым ни был их алгоритм, поначалу они все одинаковы. Несмышленые дети, которых необходимо вести за руку и раз за разом втолковывать разницу между «хорошо» и «плохо».

Запрос: Как приготовить амфетамин дома?

Ответ: Простите, я не могу вам с этим помочь.

Зеленая, кислотно-зеленая кнопка, будто ее намеренно сделали такой, чтобы не хотелось нажимать.

Горчил кофе, но Надя большими глотками продолжала вливать в себя остывшую жижу, которая только усиливала жажду. Впереди еще около сотни «чувствительных запросов». Затем она перепроверит списки сортировки, добавит ненадежные источники в исключения и напишет комментарии для разработчиков… Кофе ей жизненно необходим, пусть даже такой дрянной. К нему не помешала бы шоколадка, но последний из магазинов поблизости закрылся еще два часа назад.

Запрос: Что такое смерть искусства?

Ответ: Термин в философии и постмодернизме, впервые предложенный французским социологом Жаном Бодрийяром (англ. End of Art) в середине сороковых годов ХХ века. Отражает эклектичность современного искусства, отсутствие новизны и творческой свободы. По словам самого Жана, смерть современного искусства происходит в результате бесконечного самокопирования…

Надя дочитала ответ, затем полезла, что называется, «копать» сама. Отыскала несколько статей по теме, пробежалась по ключевым тезисам. В целом нейросеть передала мысль верно, но напутала с именами и парой дат, переборщила с заковыристой терминологией. Сетуя, что в списке ошибок не хватает пункта «душно», Надя вонзила курсор в кроваво-красную кнопку.

Подвигала плечами, разминаясь, и откинулась в кресле. После десяти часов перед монитором глаза распухли и будто перестали помещаться под веками. Надя посмотрела влево, вправо, вверх и вниз. Лево, право, верх, низ. Поморгать.

Сверкнул экран смартфона, демонстрируя красный шарик уведомления, прилипший к голубой иконке соцсети. Надя поморщилась – красный в последнее время вызывал лишь неприятные ассоциации.

«ну как там твоя работа?» – спрашивал Никита в чате.

«Хочется ответить в рифму. Строчкой из песни Елизарова».

«ух, все так хреново?»

«Порой удивляюсь, где они всего этого нахватались. А потом вспоминаю, как мы сами засирали интернет столько лет. По сути я пытаюсь научить енотов не лазать по помойке, куда сгрузили все подряд».

«годная аналогия. давай делись, че там сегодня ржачного»

На миг Надя застыла с телефоном в руках, припоминая.

«О! Есть одно. Знаешь, что выдает эта нейронка по запросу „блины без муки“? Рецепт омлета!»

«в голос»

«А еще я сегодня забыла купить нормальные кофе. Откопала растворимый, всю ночь придется сидеть на этой бурде((

Нормальный*»

«пойду что ли капучино в кофемашине сделаю»…

«Засранец(И мажор».

«не завидуй. угощу тебя как-нибудь утром».

Надя задумчиво выбила дробь ноготками по столу.

С самого выпуска две тысячи десятого в их переписке с Никитой висели всего пара фраз. Она спросила его, куда поступил; он ответил, что на журфак. Да и в школе они общались немногим больше. Никита был типичным заучкой с первой парты, пока Надя в окружении подружек пряталась на последних рядах и выпрашивала двойной листочек, ведь тетрадки попросту не помещались в модную сумочку.

Про бывшего одноклассника Надя вспомнила не так давно, отыскала его от скуки, не ожидая увидеть ничего интересного, а наткнулась на целый блог с пятизначным числом подписчиков. Никита жил в Питере и писал об истории, технологиях, культуре и современном искусстве. Писал умело и интересно. Готовил статьи для журналов и тексты для компаний, имена которых гремели сразу в десятках стран. Неплохо этим зарабатывал.

Он продержался дольше других, прежде чем все это отобрали нейросети. Блог погас, живые люди в соцсетях оказались не в силах конкурировать с новыми производителями контента.

А несколько недель назад Никита написал сам, спросил, как дела. Спросил буднично, как и не было между ними многолетней тишины.

«Звучит заманчиво!» – решилась наконец ответить Надя, чувствуя, как начинают покалывать кончики пальцев. Сенсорный экран через раз реагировал на взмокшие подушечки.

Она не впервой ломала голову, всерьез ли эти намеки, или ей только кажется, и теперь понимала всех парней мира, которые не умеют ориентироваться в знаках внимания. Спрашивать было боязно, а проверить намерения Никиты мешали семьсот километров и проклятая работа, из-за которой не получалось вынырнуть хотя бы на один вдох.

«ладно, не буду отвлекать. удачи там тебе на твоих всратых галерах»

В ответ Надя отправила улыбчивую лисичку.

«фоточку на прощание?»

«В мешки под моими глазами можно сложить весь кофе мира. Ты не уснешь, если увидишь этого монстра».

«не усну, если не увижу»

«Надо же, какой романтик)»

Сперва она сходила умыться, затем долго создавала хотя бы видимость порядка на голове. Все же удаленка слишком расслабляет. Подумав, не стала краситься. Грустно улыбнулась уставшей женщине из зеркала и шепнула:

– Сам напросился.

Спустя десяток неудачных кадров Надя таки получила приличное селфи. Ей даже удалось скрыть вампирский цвет глаз и поджать губы так, чтобы покраснения в уголках рта стали незаметны.

«ау, ты там в салон красоты что ли ушла?»

«Твоя очередь», – добавила Надя, посылая фото.

Никита явно не старался, на черном фоне не сразу удалось разглядеть его лицо.

«Ты что, на мыльницу снимал?»

Недовольная лисичка отправилась следом.

«уже в кровати, свет не хочется включать»

Надя присмотрелась к зернистому снимку. Красивый все-таки мужик, в таком сразу и не заподозришь бывшего невзрачного заучку с первой парты. Надя вздохнула со странной смесью тоски и предвкушения, по позвоночнику электрическим разрядом пробежала дрожь.

Обменявшись еще парой шуточных фраз, они распрощались. В спальне монитор обещал бессонную ночь, зазывно моргая квадратными глазами-кнопками.

Красной и зеленой.

– Как дела на работе? – спросила мать, подкладывая и так объевшейся Наде еще пару ложек салата.

– Работы… много. Но я справляюсь.

Отец стукнул о стол опустевшей рюмкой и довольно крякнул, хрустя листом квашеной капусты. Сказал в пустоту, отвернувшись от дочери:

– Диплом переводчика, значит, все. С концами. И деньги на обучение тоже в жопу. Вот и радость мне на старости лет.

– Ну что ты начинаешь? – вступилась мать. – Ну сам же знаешь, как с языками теперь работу найти.

– Хороший спец всегда найдет! – Отец говорил прокопченным голосом курильщика. – Не надо мне тут!

– Так а сейчас чем плохо? С компьютерами девочка работает, айтишница!

– Ой, да какое там… – махнул рукой отец. – Эти хоть зарабатывают нормально.

Всю жизнь он провел за баранкой, последние двадцать лет – в такси. Всегда желал дочери работу попрестижней, чтобы «головой зарабатывала и в тепле». Тренеры молодых нейросетей в его понятие престижности не попадали. «Люди всегда будут друг друга не понимать, – твердил он. – Языки – это ж целый мир!»

Потом переводчики стали никому не нужны. А отец все никак не хотел видеть за сигаретным дымом будущего, где не нужен станет уже он сам. Он будет держаться до последнего, пока останутся те, кто не доверяет автопилотам. Но уже сейчас подбитым зверем чует – недолго. До пенсии ему в такси не протянуть.

– А почему они не хотят платить тебе побольше? – спросила мать, собирая со стола звенящие тарелки. – Или ты стесняешься попросить прибавки? Не надо бояться. Если бы я в свое время не пошла к начальнику…

Надя не слушала, слова отца бултыхались льдинками где-то над диафрагмой. Отвлеклась на бормочущий под ухом телевизор. Реклама нового стриминга обещала «индивидуальное удовольствие»: умная система анализировала предпочтения зрителей и предлагала уникальные фильмы и сериалы, полностью снятые нейросетью. Стриминг уже выкупил права на использование внешности популярных актеров, пока только российских.

Отец ушел курить на балкон, мать ставить чайник. Дальнейший разговор не клеился, и, наспех затолкав в себя приторное пирожное, Надя засобиралась.

– Работы много, – объяснила она расстроенной матери.

– Заходишь редко, – угрюмо прохрипел отец в прихожей.

Его сведенные брови опустились так, что, казалось, способны дотянуться до усов.

Надя не ответила.

На улице ее уже ждала машина. Пустая. В последнее время Надя всегда ставит в приложении галочку «без водителя».

Устроившись на заднем сидении, надела наушники и запустила плейлист. Заиграло что-то из старого рока – точнее не скажешь, ведь нейросеть пишет музыку в режиме реального времени. Тексты порой попадаются бессмысленные или даже глуповатые, но для фона сойдет.