«Ты сегодня уже получал!»

«это было вчера, ты время видела? к тому же подумал, может разнообразим чем-нибудь пооткровенней»…

Надя отложила телефон, после яркого экрана темнота комнаты казалась особенно густой, почти осязаемой.

Нельзя сказать, чтобы Надя считала себя какой-то ханжой, но грань между желанием подогреть интерес и шлюховатостью всегда сравнивала с замерзшей лужей под разбитым фонарем.

«Ничего, потерпишь))»

Лисичка на стикере лукаво подмигнула, смягчая отказ.

«ладно,– легко согласился Никита.– так что ты там говорила про порно с динозаврами? друг интересуется»…

Надя еще не успела толком проснуться, когда получила сообщение от Никиты. Грызла шоколад и прихлебывала кипяток с запахом кофе.

«зацени»

Она запустила девятиминутный ролик и тут же увидела себя: та же прическа, то же лицо, те же серебристые бабочки в ушах. Нади по обе стороны экрана улыбнулись практически синхронно, и кружка с кофе едва не выскользнула из дрогнувшей руки.

Девушка на видео отступила, продолжая смотреть в камеру, и села на кровать позади себя. Расстегнула и сняла лифчик с кокетливыми кружевами. У той Нади, что давилась сейчас на кухне съемной квартиры, такого никогда не было. Молочный шоколад на языке обернулся жженым сахаром.

В кадре появился Никита – Надя узнала его сразу – в одних трусах. Девушка на кровати улыбнулась снова, томно закатывая глаза, и тогда иллюзия развеялась окончательно. У этого выражения дешевой шлюхи не было ничего общего с настоящей Надей.

Хотелось разбить телефон, услышать, как скачут пластиковые осколки по напольной плитке. Хотелось взвыть и впиться ногтями в лицо, выцарапать все подобие с двойником…

Надя сдержалась. Дрожа всем телом, заставила себя на перемотке досмотреть тошнотворный ролик до конца – тыкала полоску воспроизведения, подгоняя бегунок, выхватывая отдельные сцены, пока сердце с болью выламывало ребра. Не выдержала и отключила звук уже на первой минуте.

«Заценила

Это нахрен

Совсем

Не смешно!!!»

Автокорректор услужливо исправлял все промахи за непослушными пальцами.

«порнуха и не должна быть смешной, это же не стендап»

«Издеваешься? Зачем, просто скажи мне зачем ты это сделал?»

Она уже взяла билеты, все распланировала. Сняла номер в питерском хостеле для плохого расклада и прикупила новое нижнее белье – для хорошего.

«надь, это неверный вопрос. подумай вот над чем: уже сегодня я могу отправить это видео всему списку твоих друзей»

«Ты больной?! Кого ты думаешь сейчас удивить дипфейком, никто не поверит, что это я. Да у нее даже сиськи не мои!»

«Фоточку». Каждая сраная фоточка, что она ему отправляла, – да еще и с разных ракурсов, ха! – легла в основу этой мерзости, собранной в простеньком редакторе клипов от социальной сети.

«Ты забыл, в каком веке живешь? Тебя забанят. Все узнают, что ты сделал, ты потеряешь все. Никто не будет вести с тобой дел!»

Она стучала ноготками по сенсорным клавишам, представляя Никитины глаза. От этого хотелось бить только сильнее.

«факты теперь мало кого волнуют, важнее впечатления, разве нейросети вам не для этого? интересно, какое впечатление этот ролик произведет на твоих родителей»

Надя вспомнила опущенные брови отца, представила его хриплый голос: «доигралась со своими сетками»… Где-то на самой границе слуха зажужжали лезвия невидимого блендера.

«я дам тебе время. бесись, разбей что-нибудь, проклинай меня. но потом мы поговорим»

Надя печатала долго. Стирала и набирала заново, матерясь под нос. А слезы на экране лежали увеличительными стеклами.

Наконец она сдалась и написала только:

«Сука, какая же ты сука.

Чего ты хочешь?»