Первая ложка мороженого обожгла язык.

Люди на экране рассмеялись над какой-то пошлой шуткой, видимо так нейросеть решила показать их примирение. Женщина взяла чайник, чтобы разлить кипяток по чашкам, и в тот же миг пластиковая ручка в ее руке обернулась рукояткой блендера. Стальная нога уперлась в запястье, палец вдавил кнопку, и облако мелких брызг, как из пульверизатора, заляпало кафель под мерное жужжание электромоторчика.

Сменилась камера, чтобы в один кадр попали и мужик, продолжающий невозмутимо запихивать в себя котлеты, и прилипшая к лицу домохозяйки улыбка.

Надя так и не почувствовала шоколад, только ледяную каплю, медленно сползающую по пищеводу.

Пауза! Окно с перечнем критических ошибок. Нельзя так резко менять жанр среди повествования! Нейросети понадобится не больше пяти минут, чтобы подстроиться под новый запрос, но как скоро сама Надя забудет эти котлеты и кровавый бисер на растянутых безумием губах?

Мороженое расхотелось.

Из колонок постучало уведомление, приглашая оторваться от работы. Надя свернула программу и открыла чат с Никитой.

«как там твой киновечер? есть что интересное?»

«Очередной ментовский сериал перерос в хоррор. Не скажу, что его это сильно испортило. А чего-то интересного я не видела уже давно».

«а книги их ты тоже читаешь?»

«Конечно. За сюжетом следить не требуют, только за соответствием жанру. И хорошо, если это какая-нибудь любовная фэнтезятина, а не порно с динозаврами».

«чего-о?»

Анимированная лисичка горько вздохнула.

«Ты не захочешь подробностей».

«вот значит до чего докатилось искусство»

«иСКУССТВО МЕРТВО

*чертов капс… Мертво уже давно, тебе ли не знать. Человек накропал контента на сотни лет вперед, а нейросеть может пересобирать все это вечно».

«но не создавать»

Надя фыркнула, пальцы быстрее застучали по клавиатуре.

«Будто „творцы“ все это время занимались не тем же самым, не пережевывали одни и те же конфликты, сюжетные ходы, героев… да сама идея человека на поверку оказалось вторичной. Назови мне хоть один действительно значимый прорыв в искусстве за последние… скажем, тридцать лет. Оригинальность – лишь мера насмотренности зрителя. Так какая разница, кто будет жонглировать штампами? Натренированная нейросеть справится в тысячу раз быстрее, а с годами, я надеюсь, и лучше».

«но разве тебе не обидно за само человечество? то, что веками называли талантом, божьей искрой, мастерством в конце концов – все это легко подменил бездушный алгоритм»

«Знаешь, какие книги нейронки научились писать первыми? Нон-фикшн, особенно раздел психологии. Оказалось, чтобы ковыряться в человеческих загонах, не обязательно в них вникать, все спокойно решается машинным методом. И вот это действительно немного жутко».

«уверена, что хочешь еще поработать?»

Надя скосила глаза к часам в углу экрана.

«Нет, пожалуй хватит на сегодня. Поболтаем?»

Она перебралась из кресла в кровать, прихватив с собой телефон.

«когда мы встретимся, я свожу тебя в кино. с настоящими актерами»

«Так мы все-таки встретимся?»

«а ты думала? я ведь обещал тебе кофе. а ромовые бабы в кондитерской на первом этаже… я даже не опишу, это надо пробовать»

Впервые он приглашал ее так, открытым текстом.

Стыдно признаться, но в последний раз Надя была в Питере еще со школьной экскурсией в далеких двухтысячных. И сейчас, пока они вместе с Никитой составляли маршрут будущих прогулок, перед глазами мелькали узкие улочки и каналы, медные копыта лошадей и лазурные стены Эрмитажа. Заказывая билеты на ближайшие выходные, Надя таяла, как забытое на столе шоколадное мороженое.

«фоточку?» – напомнил Никита.