Они стояли на краю огромного котлована, куда уже опускали первые бетонные блоки фундамента будущего «Объекта Θ».

– Испугались. Или их… забрали.

В его голосе не было сомнений. Он видел отчёты патрулей. Видел лица солдат.

Деклин молчал. Он плохо спал. Ему снова снилась Бездна. Но теперь в ней было… движение. Огромное, неоформленное, приближающееся к тонкой плёнке, отделяющей сон от яви. И шёпот звучал отчётливее: «Исток… Голод…»

Он смотрел на Камень, который теперь хранился в специальном свинцовом контейнере в его палатке-лаборатории. Он был холодным и безжизненным. Но Деклин чувствовал его. Как чувствуют заряженное ружьё в тёмной комнате.

– Майор, – начал он, не отрывая глаз от котлована, где копошились люди, – нам нужны образцы. Микроскопические. Чтобы понять структуру Камня. Материал… он не похож ни на что известное.

Петренко нахмурился.

– Опасно. Помните пещеру?

– Мы не будем сканировать лучом. Микроскальпель. Лазерный резак на минимальной мощности. Под усиленной защитой. Без этого… мы летим вслепую.

Петренко колебался лишь мгновение. Давление Москвы росло. Телеграммы становились всё более угрожающими.

– Ладно. Но лично контролирую. И только микрообразец. Поняли, доктор? Микро.

Операция проводилась в специально оборудованном уголке палатки Деклина. Камень извлекли из контейнера и поместили в прозрачную камеру из бронестекла, подключённую к мощным вытяжным системам. Петренко стоял рядом, руки за спиной, лицо – каменная маска. Волков, дрожа от волнения, настраивал прецизионный лазерный микроскальпель. Лидия наблюдала в мониторы, отслеживая тепловые и энергетические показатели. Даже старик Иван был тут – его привели под конвоем, он сидел на табурете в углу, зажав голову руками, монотонно бормоча: «Не трогай… не буди…»

– Готово, доктор, – прошептал Волков. Его палец завис над кнопкой включения лазера.

Деклин кивнул. Его горло пересохло.

– Минимальная мощность. Точка на краю. Начинаем.

Тончайший луч рубинового лазера, не толще волоса, коснулся поверхности Камня в указанной точке. Никакого гула. Никакого свечения. Камень лежал безжизненно.

– Показания в норме… – тихо сказала Лидия. – Никаких выбросов…

И в этот момент Иван вскочил с табурета. Его глаза, мутные и безумные, были широко раскрыты. Он ткнул пальцем не на Камень, а на стену палатки, за которой был котлован строящегося бункера.

– Там! – завопил он, голос сорвался в визг. – Смотрите! Рана!

Все обернулись. Сквозь полупрозрачный брезент палатки было видно… мерцание. Над котлованом, прямо над тем местом, где была пещера с пьедесталом, воздух колыхался, как над раскалённым асфальтом. Но не было жара. Было ощущение… разрыва. Как будто ткань реальности там истончилась до предела.

– Прекратить! Выключить лазер! – скомандовал Петренко, инстинктивно хватаясь за кобуру.

Волков рванул руку от кнопки. Но было поздно. Или… достаточно было самого факта попытки вторжения.

На поверхности Камня, в точке, куда был направлен лазер, возникла крошечная, ослепительно яркая искра. Она длилась мгновение. И этого мгновения хватило.

Раздался не грохот, а сухой, резкий звук – Кр-а-ак!– как будто лопнуло гигантское зеркало или треснул лёд на озере глубиной в километр.

Камень раскололся.

Не на две части. На четыре неровных, угольно-чёрных фрагмента, разлетевшихся по камере и ударивших в бронестекло с тихим стуком. Багровое мерцание внутри них, едва тлевшее, погасло окончательно. Они стали просто кусками мёртвой, холодной материи.

Иван завыл, как раненый зверь.

Но это было не самое страшное.

Над котлованом, там, где секунду назад было лишь мерцание, теперь зияло нечто. Не дыра в земле. Не трещина. Это был вертикальный разрыв в самом воздухе, длиной около метра. Он был абсолютно чёрным, как Камень в момент своего могущества. Но эта чернота была не материальной. Она была… отсутствием. Отсутствием света, пространства, возможно, времени. Края «разрыва» пульсировали слабым, зловещим багровым сиянием, отбрасывая неверные тени. Он не издавал звуков. Он просто был. Зияющая, пульсирующая рана на теле реальности. Первичная Рана.