– Не лабораторию. Крепость. Бункер. «Объект Θ», – Деклин выпрямился. Его ум уже работал на пределе, выстраивая схемы, расчёты. – Подземный комплекс. С многоуровневой защитой, изолированными зонами. Мы локализуем эпицентр, изучим Камень на месте, попытаемся стабилизировать… явление. Или направить его энергию. Другого пути нет, майор. Вывезти Камень – значит, возможно, выпустить джинна из бутылки в чистое поле. Здесь… здесь мы можем попытаться держать его в клетке.

Петренко замер. Его взгляд скользнул по мёртвому Камню, по дымящейся воронке, по испуганным лицам Волкова и Семёновой. Давление Москвы было железным обручем. А потенциал… потенциал был слишком велик, чтобы отказаться. Стратегический перевес. Оружие возмездия, о котором не снилось янки. Риск? Риск был вечным спутником в его работе.

– Доклад в Москву уйдёт в течение часа, – отрезал он. – С рекомендацией о строительстве объекта на месте. Кодовое название – «Объект Θ». Омега. Конечная точка. Надеюсь, не для нас всех. – Его взгляд, тяжёлый и недвусмысленный, впился в Деклина. – Вы получите свой бункер, Деклин. Но помните: каждая секунда, каждый рубль, каждый солдат здесь – на вашей голове. Если вы ошибаетесь…

Он не договорил, но смысл висел в воздухе тяжелее карпатского тумана: расстрел. Или что-то похуже.

Строительство началось на следующий день. Оно было похоже на вторжение инопланетной цивилизации или безумную попытку запечатать вулкан. Грохот бульдозеров, расчищавших площадку у дуба, рёв экскаваторов, вгрызавшихся в мёрзлую землю, лязг металла – всё это нарушало вековое молчание Довгого, звучало кощунственно и временно. Солдаты охраны, теперь удвоенные, нервно патрулировали расширенный периметр. Их лица были напряжены. Они слышали шепоты о «белом свете» и «дыре в скале». Слышали предсказания старого Ивана, которого держали в отдельной палатке под замком. Его монотонное бормотание «Оно придёт… Оно голодное…» просачивалось сквозь брезент, как холодный сквозняк.

Странности не прекратились. Они усилились.

Волков, отвечавший за установку временных датчиков вокруг пещеры, первым заметил аномалии времени. Его наручные часы, дорогие швейцарские, подарок отца за окончание института, то бешено спешили, то отставали на десятки минут. Синхронизация с радиосигналами точного времени помогала слабо – в самой зоне эфир был заполнен странными помехами, похожими на шипение и… бормотание.

Лидия Семёнова, пытавшаяся взять пробы грунта у края площадки, обнаружила, что её геологический молоток, оставленный на минуту на камне, исчез. А через час… появился в том же месте, но покрытый инеем, будто пролежал в морозилке год.

Но самым жутким были тени.

Первым увидел солдат на ночном посту у западного рубежа. Он доложил о «движущемся тумане» за колючкой. Туман, плотный и белёсый, стелился по земле, но не рассеивался. И в нём мелькали… фигуры. Высокие, неестественно тонкие, без чётких очертаний. Они не приближались. Они просто стояли там, в тумане, наблюдая. Когда солдат осмелился направить на них луч прожектора – фигур не стало. Был только пустой, мёртвый лес. Но чувство наблюдения не исчезло. Оно висело в воздухе, как запах грозы.

Слухи поползли по лагерю быстрее чумы. Солдаты шептались в палатках, рабочие (пригнанные из отдалённого гарнизона под строжайшим подписанием о неразглашении) крестились и пили самогон, отобранный у местных, которых они так и не нашли. Село Довге было пусто. Совсем. Ни людей, ни скотины. Только ветер гулял по пустым избам, да ставни скрипели, как кости.

– Они ушли, – сказал Петренко Деклину холодным утром, глядя на затянутое свинцом небо.