Он щёлкнул кейс и захлопнул его.

– Перевозка начнётся через час. Остин, ты едешь первой. У тебя – статус приоритета. Сопротивление больше не допускается.

Я стояла молча. Он обернулся к двери, но я бросила вслед:

– Ллойд.

Он замер.

– Ты можешь думать, что выиграл.

– Но ты сделал ошибку.

Он повернул голову.

– Какую?

Я улыбнулась. Без тепла.

– Ты показал, чего боишься. А теперь это знаю я.

Ллойд лишь ухмыльнулся своей ядовитой улыбкой. Я сразу поняла, что это не к добру, но выдавать свои эмоции не стала. Баркли нажал на красную кнопку с краю панели и в кабинет вошли два солдата. По их форме я сразу поняла – это силовые разведчики. Они взяли меня под руки и тогда Ллойд бросил на меня взгляд, взгляд полный холода и равнодушия.

– Уведите её в комнату 120.

Иттен перехватил мою руку и начал идти против главного учёного… против Баркли.

Он шагнул вперёд. Резко.

Схватил мою руку.

– Хватит! – его голос дрогнул, но в нём была сила. – Она не подопытная крыса, чёрт возьми! Вы не имеете права!

Баркли медленно повернулся к нему. Его взгляд скользнул по захвату – по тому, как Иттен держит мою ладонь, как будто пытается вырвать меня из рук системы.

– Убери руку, Холден.

– Нет.

– Ты не имеешь права делать это с ней. После всего. После нападения, после симуляции. Ты даже не дал ей восстановиться.

– Она здесь, не чтобы восстанавливаться, – голос Баркли был ледяным. – Она здесь, чтобы дать результат.

– Если ты не согласен с этим – покинь объект. Пока добровольно.

Между ними повисло напряжение. Оно гудело в воздухе, как электричество.

Я посмотрела на Иттена. Он был бледен, но в его глазах горело нечто новое. Больше, чем просто сочувствие. Выбор.

Я сжала его пальцы.

– Не надо, – тихо сказала я. – Не из-за меня.

Он посмотрел на меня.

Потом на Ллойда.

И – отпустил руку. Медленно.

Солдаты повели меня прочь.

Баркли не смотрел мне вслед. Его лицо снова стало маской.

Но я знала – под ней не было ни капли победы.

Он боялся. Он злился. Он терял контроль.

А я…

Шла вперёд.

В комнату 120.

К следующей ловушке.

К следующему шагу.

И к началу моего восстания.

Дверь открылась с механическим щелчком – холодным, отрезающим. Меня втолкнули внутрь, не грубо, но достаточно резко, чтобы дать понять: назад пути нет.

Первое, что ударило – тишина.

Густая, вязкая. Такая, будто звук здесь умирает ещё до рождения.

Я оглянулась.

Помещение было узким, вытянутым, без окон. Серые матовые стены, по которым шли тонкие полоски встроенных панелей – датчики, камеры, инфракрасные сенсоры.

Потолок низкий, с вмонтированным светом, который пульсировал. Как будто дышал.

Свет – тёплый на первый взгляд – казался ядовитым, как у больницы, где не лечат, а наблюдают до последнего вздоха.

По левую сторону стоял изолированный капсуло-стол – металлическая платформа, с дугообразным обручем над ней. Очевидно, для фиксации тела.

Справа – несколько шкафов с колбами, шприцами, электронными модулями.

На центральной панели мигал экран с надписью:

ОБЪЕКТ: ДЖИНДЖЕР ОСТИН, 20 ЛЕТ. ГЕН: АЛЬФА-0. АКТИВАЦИЯ: ОЖИДАНИЕ.

Я почувствовала, как внутри всё сжимается.

Это была не просто комната. Это был полигон.

Клетка с видом на лабораторию.

Я подошла к зеркальной панели у стены. В отражении – себя почти не узнала.

Плечи напряжены, глаза слишком яркие от адреналина. На запястье – браслет, всё ещё тускло мигающий, как напоминание о симуляции.

Я шагнула ближе к стене – и заметила трещину. Едва заметную, рядом с полом.

Кто-то уже пытался отсюда выбраться.

И всё же… здесь было что-то ещё.

Что-то невидимое. Чувство наблюдения. Не камер – внимания.

Как будто сама база дышала.

Как будто она ждала, когда я оступлюсь.