– Если ты действительно хочешь, чтобы я выжила, – сказала я спокойно, – тогда позволь мне сделать выбор. Пусть и ошибочный. Но мой.

Он молчал.

И в эту тишину ворвался резкий писк из терминала. Система сигнализировала: взлом внешнего контура, приближение угрозы к уровню 7.3.

– Они идут, – прошептала я.

Баркли обернулся к монитору. Его пальцы застучали по клавишам.

– Тогда у нас осталось меньше десяти минут. Надевай это.

Он бросил на стол тонкую металлическую ленту. Браслет с датчиками. Ограничитель или защита – я не знала.

Я посмотрела на него.

– Если я надену это… ты меня отпустишь?

Он не ответил. Только смотрел. И в Его взгляде был не приказ, а вызов.

Я взяла браслет.

Он был лёгкий, почти невесомый. Холодный металл приятно обжигал кожу. Я изучила его – никаких явных замков, проводов, игл. Просто серебристая лента с маленьким синим огоньком сбоку.

– Это что? – спросила я. – Мониторинг?

Баркли кивнул.

– И защита. Он синхронизируется с нашей системой безопасности. Пока ты его носишь – база тебя распознаёт как союзника.

– То есть, если сниму – меня расстреляют свои же?

– Примерно так, – сказал он слишком спокойно.

Я усмехнулась.

– Очаровательно.

Надела. Щелчок – лента сомкнулась на запястье. Свет мигнул.

И в следующую секунду всё потемнело.

Мир оборвался. Без предупреждения, без боли. Просто – тишина. Резкая. Тотальная.

Последнее, что я увидела – это Баркли. Его лицо. Не испуганное. Не встревоженное. Спокойное.

Как будто он знал.

Темнота.

– Она отключилась.

– Сканеры в норме. Реакция пошла быстрее, чем ожидалось.

– Запускайте фазу первую.

Голоса. Я не могла двигаться. Не могла говорить.

Но слышала.

– Мы войдём в подсознание. Начнём с фрагментов памяти.

– Подготовьте симуляцию Агнесса.

И тишина снова поглотила меня.

Пустота.

Глухая, как затопленный колокол. Без цвета. Без веса.

Я будто парила – не в воздухе, а в чём-то вязком, лишённом времени.

Сознание – как разбитое зеркало. Отражения дрожали, мерцали, сводили с ума.

Я не могла сказать, сколько прошло. Мгновение? Час? День?

Потом – первый звук. Лёгкий, как дуновение: шорох страниц.

Запах бумаги, пыльной, старой. Я чувствовала его отчётливо. Затем – тепло. Луч солнца скользнул по щеке. Щекотно. Почти приятно.

Я открыла глаза.

И мир появился. Резко. Я сидела на скамье под деревом – весна, яркая, зелёная, мирная. Передо мной парк. Обычный. Чистый. Люди ходят, смеются. Дети играют.

Город. Агнесс. Только… не сейчас.

Я знала, что он должен быть разрушен. Я это видела.

Но здесь – он был жив.

Мир был слишком идеальным. Чётким. Как будто меня закинули в воспоминание и подкрутили резкость.

Я встала. Посмотрела на руки. Запястье – чистое.

Браслета нет.

– Джинджер Остин?

Я обернулась. Мужчина в чёрном костюме, с гладкими волосами и безупречно вежливой улыбкой стоял в паре шагов.

– Добро пожаловать обратно. Мы просто хотим поговорить.

– Кто ты, чёрт тебя побери? – прохрипела я. – Где Баркли?

Он чуть склонил голову.

– Вне зоны доступа. Сейчас всё внимание сосредоточено на тебе. Мы здесь, чтобы помочь. Восстановить. Понять.

Я отступила на шаг, ощущая, как за грудиной нарастает паника.

Это не сон.

Это – вторжение в разум.

– Ты не имеешь права быть здесь, – прошептала я. – Это мои воспоминания. Моя голова. Моя жизнь.

– А твой ген? – ответил он с вежливым ядом. – Где граница между телом и национальным достоянием, Джинджер?

Я развернулась и побежала. Сквозь парк, по мостовой, мимо прохожих, лица которых начинали таять, расплываться, исчезать, как в глючной проекции.

Город начал рушиться. Дома вытягивались вверх, плавились. Деревья сгорали без огня.

Я бежала – и не могла проснуться.