Ракитянский лишь скрипнул зубами. Это не ро-ман. Это, мать ее, комедия какая-то. Или фарс!

 * * *

- Говорят, у нас роман.

- Какой роман? Кто говорит?

Ростислав ответил. Исключительно ровным и спокойным голосом.

- А, этот. Ну да,  - безмятежный голос Чешко отчего-то просто бесил. – Приставал с вопросами, какие у нас дела совместные. Я сказала как есть.

- А у нас есть роман?

- А что – нет?

Слава не нашелся, что сказать. Вся ситуация его раздражала неимоверно, но он пока не мог понять – чем.

- Чем недоволен? – Полина по-своему – и правильно – истолковала паузу в разговоре. - Я же не сказала, что у нас отношения. Или что мы живем вместе, что, ни приведи господь, у нас все серьезно. Всего лишь роман. Немножко секса, немножко разговоров. Все довольны и радостны. Ау, Ракитянский, ты тут?

Гиппопотут!

- У меня входящий от клиента, я перезвоню.

* * *

Он ломал голову над этими двумя разговорами не один день. Специально не думал, но не выходило из мыслей никак.

Как легко Чешко определила статус их отношений. Немного секса, немного разговоров. И все?!

А что? А как?

А вот как-то так. Как-то так незаметно они вошли в жизнь друг друга. Обсуждали дела, проводили вечера и ночи вместе. Говорили, смеялись, занимались сексом.

А что тебе еще нужно, Ростислав Игоревич?

А кто б этого Ростислав Игоревича разобрал!

Через несколько дней невольных размышлений он пришел к неутешительному выводу: Полина – это зеркало. В котором отражаются его собственные поступки и его собственные отношения с женщинами.

Немного секса, немного разговоров. Отлично работавшая до недавнего времени формула.

Так, стоп. Что значит – немножко? Это с Чешко-то – немножко? Это секса-то немножко?!  Когда умудрялись доводить друг друга до такого состояния, что потом пальцем на ноге не пошевелить?  А это ее после, на ухо, хрипло-шепотом: «Славочка…». Терпеть не мог, когда его называли Славочкой, Славкой и прочими вариациями, прощал только Тихому. Но в ее исполнении, с протяжным почему-то «л» - проглатывал, только что не урчал, дайте два. И это называется  - немножечко разговоров?

А как это называется, а?

Задачка.

Еще через какое-то  - непродолжительное – время – у Ростислава созрела уже не новая мысль – а целая обида. Что, для тебя, Полечка,  это вот так? Так мало? Не-мно-жко?

А для него самого?

Задачка.

Ведь он именно так сам всегда к девушкам и относился. Немножко секса (нет, ради справедливости – не то, чтобы немножко, а даже иногда наоборот), немножко разговоров – чтобы до постели довести, в основном.  А теперь его самого так.

Ой, как это… неприятно, оказывается.

Нет, не может быть, чтобы она именно так…И готова в любой момент скинуть все: их встречи, ночи, разговоры – легко скинуть, как пылинку с плеча пиджака. И не задумываясь, не оглядываясь, уйти дальше, вперед. Без сожалений.

Нет, не может быть. Но все же…

И тут же захотелось узнать про Багринского. И вытрясти правду  про федерального судью Терентьева. И спросить в лоб: что она чувствует по отношению к нему, Ростиславу?

Чувствует? Зашибись. И как мы дошли до жизни такой? До чувств-с.

Но желание получить хоть какую-то информацию никуда не делось.

 * * *

- Соскучилась по мне?

- Ужасно соскучилась! – с придыханием мурлыкнула Чешко в трубку. – Соскучилась-соскучилась!

А у него от этих слов, от этого сладкого медоточивого голоса загорчило внутри. Сколько раз он точно таким же тоном, с точно таким же придыханием что-то говорил трубку, параллельно пролистывая страницы контракта или прокручивая нормативные документы на экране? Голова в работе, а  язык что-то там сам лопочет очередной развесившей уши дурочке. А теперь что же? В роли дурочки – он сам?!