* * *

Болельщик из Чешко вышел никудышный. Она путала команды, предложила поспорить на результат матча, в качестве наказания проигравшему назначив мытье посуды, за полчаса до окончания матча ушла в ванну, а на сообщение о том, что она проспорила, невозмутимо сообщила, что договор не имеет законной силы, так как не скреплен подписями. В общем, давненько Слава не получал такого удовольствия от футбола. Эта женщина идеально создана для того, чтобы смотреть с ней матчи.

Но самым странным и удивительным было ощущение комфорта. Ростислав не без удивления осознал, что снял с себя все свои многочисленные маски: успешного адвоката, опытного тусовщика, ресторанного  и клубного завсегдатая, рокового соблазнителя, интеллектуального обаяшки – все это сейчас, вместе с пиджаком и галстуком висело на стуле. А рядом с Полиной сидел просто Ростислав Ракитянский. Настоящий, наверное.

А вот кто  сидел рядом с Росей?

Но этот вопрос показался слишком сложным для позднего пятничного вечера.

 * * *

Его дыхание было тихим. И, может быть, он уже заснул. А ей же не спалось почему-то. Впрочем, «почему-то» – это трусливое слово. Причина известна, лежит рядом, тихо и размеренно дышит.

- Слава, я соврала тебе насчет месячных.

Молчание в ответ. Все-таки спит.

- Не-е-ет, - раздалось вдруг протяжное. - Я не настроился на секс, я выпил пива, я не готов! - и, уже совсем капризным тоном: - У меня болит голова!

- Ракитянский!  Я вообще не про то. Я просто хотела, чтобы ты знал, потому что... Так, все забудь!

- Нет, как это  - забудь?! Я уже передумал! -  и прижался к ней этим самым «передумал».

Запал спорить сразу пропал.

Мягко, неспешно, ничего не доказывая друг другу. Долго, неторопливо, со вкусом, целовались. Снимали одежду. Молчали. Только дыхание становилось все жарче и тяжелее. Он смешно сопел ей в шею, пристраиваясь сзади. Она совсем не томно ойкнула, когда он вошел. А потом – все так же не торопясь, но от этого только хуже делалось – самоконтролю, естественно. И им двоим –  хорошо-хорошо-хорошо. Медленно – хорошо. Быстро – хорошо. Совсем быстро – совсем хорошо.

- Ты успеваешь? – вопрос вышел стоном.

- Т-ш-ш-ш, - его негромкое из-за ее спины. – Успеваю. Я же Ракета. Думай о себе. Успевай.

Успели.

- Черт меня раздери…  – удовлетворенно и после, крепко прижимая ее к себе.

- Где я тебе черта найду в час ночи?

Негромкий смешок, а потом теплым выдохом на ухо:

- Ты совершенна, ты в курсе?

- Угу. Даже где-то знак ГОСТа есть, - держать фактуру все сложнее, а шансы сорваться туда, откуда не выбраться – все выше. Но думать об этом сейчас не получается. Хочется нежиться в кольце рук и ни о чем не думать.

- Я догадываюсь, где,  - с ленивым зевком. - В следующий раз рассмотрю.

Все эти детали Полина вспоминала утром, проснувшись и даже не открывая глаз. Вспоминала, смаковала подробности и… И резко села. Она не помнила, не могла никак вспомнить момент… Просто все вылетело из головы тогда, ночью, кроме его горячих и жадных рук, дыхания, губ.

Он презерватив надел или нет?!

Вопрос, озвученный хотя бы мысленно, принес волну паники. Она не помнит этот момент, она потеряла голову настолько, что не проконтролировала и… Не помнит – значит, не было?!

Поля принялась судорожно перетряхивать постель. Ростислав что-то промычал, когда она двинула его ногу, но не проснулся. Как охотничья ищейка пронеслась вокруг постели, заглянула под кровать. Ни-че-го. Только пижама валяется. Ее натянула и ледяными пальцами тронула Славу за плечо. Потом затрясла. Потом сильно тряхнула.

Ракитянский спал крепким сном человека с абсолютно, кристально чистой совестью. И это после того, что натворил?!